Предай их всех
Шрифт:
Келленсилль стоит на коленях в среднем круге ритуальной площадки и смотрит в спину отцу. Она простилась с ним несколькими минутами ранее, и больше уже его лица не увидит. Старый король медленно поднимается по ступенькам алтаря, на вершине которого тускло поблескивает черная жемчужина размером с голову, оправленная в металл, покрытый рунами.
Действительно ли была Обитель Достойных огромной жемчужиной, уже точно никто не помнил, не сохранилось также и сведений о том, как она создана и как работает. Древние мастера, сотворившие один
Келленсилль всегда хотела узнать, что ждет жертвующего. Легенды гласят, что там, внутри сферы, души великих князей и могучих магов задерживаются, чтобы не уходить в послежизнь, а таким вот образом остаться в мире смертных, сохранив для потомков свою колоссальную волшебную силу. Многие полагали, что если прислушаться возле Сферы, то можно услыхать голоса заключенных внутри древних князей и магов. Были и куда более зловещие версии, изображающие Обитель Достойных совсем не как последнее пристанище для душ, а скорее как пожирателя оных. Однако Келленсилль относилась к подобным предположениям скептически: вряд ли великие мудрые предки замарались бы созданием настолько мерзкой вещи.
Так или иначе, но отец уходит, и если молодая княгиня когда-нибудь еще с ним встретится, то это случится не скоро, а только когда придет ее собственный черед взойти на алтарь в алых одеждах жертвователя.
Три круга магов запели, начав читать магическую формулу, запирающую дух старого князя в условной сфере вокруг Обители, еще один, самый ближний круг, начал читать формулу фокусировки. Тем самым уходящему жертвователю буквально прокладывалась эфемерная дорога в его новую обитель, ему осталось только войти, прочитав древнее заклинание.
Князь Кэлнителльт возложил руки на гладкую поверхность древнего артефакта и ровным, недрогнувшим голосом принялся читать магическую формулу. Келленсилль закусила губу, чтобы не заплакать: она слышит голос отца в последний раз.
Замерло все. В вышине затихли, не смея подать голос, птицы, умолкли сверчки, даже ветер остановился в ветвях деревьев, не смея отвлекать уходящего правителя Старшего народа от чтения последнего в его жизни заклинания.
А затем - вспышка. Келленсилль знала, что она будет, эта вспышка, но все равно вздрогнула, когда исходящее от Обители свечение разом усилилось, окутав фигуру отца, и пропало.
Над священной поляной повисла мрачная, печальная тишина. Вот и все. Церемония практически окончена.
Собравшиеся еще ждали. Вот повеял ветерок, и Келленсилль, неотрывно глядя в спину отца, увидела, как его фигура начинает рассыпаться. Вот отвалились и превратились в прах руки, тают под легким дуновением голова и плечи.
Келленсилль поднялась с колен и легким жестом создала у алтаря миниатюрный смерч, который тот же миг подхватил прах ушедшего князя и поднял ввысь.
– Стань лесом!
– крикнула княгиня.
– Стань
Вот и все. Теперь все бремя ответственности за древнейший народ - на ее плечах. Осталось лишь провести ритуал усиления магии, что хранит Вечный Лес и древний народ.
И в этот момент откуда-то издали донесся шум, из которого ухо Келленсилль выделило лязг металла, крики и отрывистые команды.
– Это еще что такое?
– приподняла она бровь.
– Уши мои уж не те, да и всегда были не те, - ухмыльнулся стоящий за спиной Лорринайнэн-Полукровка, - но, кажется, кто-то совершает смертельную ошибку.
Тут вдали меж деревьев полыхнуло пламя, и княгиня осознала, что дело предельно серьезно: Сень Леса не позволит колдовать никому, кроме эльфов, а уж если эльфы в родном лесу пускают в ход огненные заклинания...
Келленсилль телепортировалась к алтарю и подхватила с него сферу: сейчас тот, кто посмел вторгнуться в святая святых ее народа, горько об этом пожалеет.
– Вперед!
– приказала она, указав направление правой рукой, и сама же первая телепортировалась туда, где, судя по нарастающему шуму, завязалась битва.
Она сразу же оказалась перед несущейся лавиной, так ей показалось. Огромные воины в варварски украшенных доспехах рвутся вперед, невзирая на сопротивление Стражей и воинов, а также значительного числа магов. И, впрочем, скорее тут уместно сравнение с горным потоком: атакующих слишком мало, чтобы сметать все на своем пути, потому они стремительно продвигаются вперед подобно воде, которая не смывает нерушимые препятствия, а просто огибает их и продолжает стремительный бег вперед, к своей цели.
Вот прямо на глазах княгини один исполин бросается на шеренгу стражей. Стражи с грацией, дарованной сотнями лет тренировок, размыкают строй, чтобы сомкнуться у противника за спиной и окружить, но враг внезапно отталкивается ногами от земли. Он перелетает строй Стражей, оставляя их в полном недоумении, приземляется и продолжает нестись вперед, прямо на княгиню. Келленсилль встречается с его глазами, поблескивающими из щели забрала, огромный воин смотрит на нее лишь мгновение, а затем с зычным криком вытягивает вперед руку, указывая на нее.
И вся эта ватага - около сорока бойцов - бросается прямо на княгиню.
Келленсилль презрительно улыбнулась, словно утес посреди моря, на который идут корабли, и произнесла заклинание. Ослепительная дуга молнии сорвалась с ее пальцев и впилась в массивный нагрудник ближайшего врага.
И ничего не произошло. Вместо того, чтобы рухнуть замертво, источая смрад горелой плоти, титан продолжал целеустремленно надвигаться.
Но еще до того, как Келленсилль осенила внезапная догадка, по полю боя пронесся крик: