Предчувствие: Антология «шестой волны»
Шрифт:
— Сожрал его Пиндар к х… собачьим, — сказан Матвей. — Вместе с е-мейлом грёбаным.
— В рот имел я твоего Пиндара, — спокойно сказал мужчина. — И мужиков твоих. Да и тебя, признаюсь я, тоже.
Матвей впился пальцами в топорище, но и только. Прошло секунд пять: топор дрогнул, поднимаясь в его руке.
Мужчина отскочил назад, и рука метнулась вперёд из кармана плаща. И вот рука вытянута и уже кончается револьвером. Грохнул выстрел. Матвей упал, воя и держась за колено… Мужчина белозубо и приветливо улыбался.
—
— Отцов не трогай, — недобро сказал Матвей. — Им и без тебя несладко жилось.
— Ладно, пока, — мужчина махнул рукой. — Но всё-таки: кто такой этот Пиндар?
Матвей ничего не ответил. Да и не мог ответить, Матвей, как это подчас бывает, потерял своё собственное сознание. Боль. Шок. Страшная боль — когда вдрызг разбивается коленная чашечка. Так что временное расставание Матвея с его сознанием вполне объяснимо…
— Пиндар — это поросёнок такой, — объяснила рыжая девушка, всю дорогу сидевшая перед Герой. — Только он не совсем обычный.
— Волшебный, что ли? — улыбнулся мужчина.
— Да нет. Пиндар у нас дрессированный. Его Пётр Иванович на охоту берёт заместо собаки. А чего не брать — он ничего не боится, даже лешего… Недаром Пиндара поили божьей росой. Вот и вырос зверь. Не поросёнок прямо, а эсэсовец.
Гера глянул: вроде ничего, и даже сносно разговаривает по-русски, что редко случается у простых людей.
— А что такое божья роса? — спросил он.
Рыжая смутилась.
— Кто же у девки о таком спрашивает?
— Я, — сказал Гера.
— Ну и нахал же ты.
Девушка повернулась и быстро потрусила прочь с остановки. Люди переглядывались, цокали языками, моргали глазами и тоже расходились, один за другим.
Чёрный плащ подплыл к нему незаметно.
— Я думаю, молодой человек, нам нужно держаться вместе.
— Ещё бы!
— Игорь, — мужчина протянул руку. — И давайте будем на «ты». Если будем на «вы», местные жители нас плохо поймут, и местные коровы нас забодают…
— Гера, — назвался Гера.
— Очень рад, — сказал Игорь, — видеть нормального человека.
— Можно спросить?
— Да бога ради.
— Зачем вы здесь?
— Это, — сказал Игорь, — дело государственной сложности. Я тебе скажу, потому что мне уже надоело… Но если ты кому разболтаешь, то мы тебя, извини за нюанс, нейтрализуем по форме бэ-аш четыре.
— Что значит: нейтрализуем по форме бэ-аш четыре?
— Это значит, — улыбнулся мужчина, — вспороть горло, но перед этим отрезать яйца. Мы переняли форму бэ-аш четыре у коллег из Чечни.
— А кто это вы?
— Мы — это кочаны, — с гордостью сказал Игорь.
— Не понял, — сказал Гера.
Игорь нырнул рукой куда-то под плащ.
Корочки
— Читать умеешь? РУ КЧН РФ, — пояснил он. — Майор Бондарев. Ребята из ФСБ завидуют и поэтому прозвали нас кочанами. У них даже поговорка есть, когда в стране что-то странное происходит: а почему это? — да по кочану опять. Так и есть оно: если что-то стоящее — на дело идут одни кочаны.
— А почему я про вас не слышал?
— Ну ты даёшь, — сказал Игорь. — Если служба секретная, хрена ли ты о ней должен слышать? Когда-то, очень давно, мы были самым прогрессивным управлением в КГБ. Но КГБ, как ты знаешь, сыграл в демократический ящик. Тогда Кондратий Иванович пришёл на хату к самому главному…
— К кому? — не понял Гера.
— Не знаешь, кто в России главнее всех? А Кондратий Иванович — это наш босс. Ну пришёл он, значит, с бутылкой водки. Сели, разлили. Тут он рассказал, чем мы на самом деле-то занимаемся. Главный, извиняюсь за выражение, помутнел. Ты, говорит ему шеф, нас не трогай… А то, говорит, как начнёшь реформировать, нам полный шиздец придёт. И давай-ка, продолжает, создадим независимую контору. Тот задумался. Тогда шеф, не будь дурак, вторую бутылочку достаёт… Короче, на третьей всё подписали. Так и родились мы на обломках.
— А чем всё-таки занимаетесь?
Игорь огляделся по сторонам.
— Нас, — сказал он, — больше всего волнует трансцендентная проблематика.
— Это что?
— Этого, — вздохнул Игорь, — тебе не понять. Я одной фразой скажу: мы поддерживаем порядок.
— Разве же это порядок? — Гера показал на окрестности.
— Относительный, — сказал Игорь. — А вот если бы мы не вышли на Высший разум, в мире бы настоящий бардак стоял.
— Как вышли?
— В тонком плане. Я же говорил, что тебе этого не понять.
Они постояли, помолчали, посмотрели — туда и сюда, и даже вверх, на сереющее над головами небо. Дождь так и не собрался с силой, чтобы навалиться на землю, на людей и дома. Гера, как ни странно, хотел дождя. Он с детства любил потеряться в плотной пелене по-осеннему мелких капелек. Промокал, конечно, до нитки. Но это же мелочи…
Местные жители опасливо обходили их стороной.
Вдалеке пожилая женщина, печально матерясь, погнала корову домой.
— Что ты знаешь про Шамбалу? — неожиданно спросил Игорь.
— Только то, что она может существовать.
— То-то и оно, — сказал Игорь. — Я же говорил.
— А что ты делаешь здесь?
— А, это… Работаю. Летом сюда приезжал Джон Мейнард, якобы репортёр из Лос-Анджелеса. На самом деле, конечно, был он полковником. Ну вот, приехал… А обратно не выехал. Нам это очень странно, и вот я здесь.
— А откуда ты знаешь, что это полковник?