Предчувствие смерти
Шрифт:
«Ну вот, — подумала Вера. — Встреча в верхах состоится».
Ресторан располагался на улице, отделенной от набережной только железнодорожными путями. Все художники на феодосийском Монмартре попрятались от дождя, и людей почти не было. Зато их было много в зале ресторана. Как только Вера зашла, к ней сразу подскочил метрдотель:
— Вера Алексеевна?
Она кивнула.
— Вас ждут. Сюда, пожалуйста. — Он провел ее за красиво расписанную в старинном стиле перегородку. — А вы к кому?
Вера обернулась. Позади них стоял Двинятин.
— Я с женщиной, —
Ресторанный работник колебался, вопросительно глядя на гостью. Она прочитала в глазах Андрея такую решимость сокрушить все вокруг, если ее вдруг захотят обидеть, что ей на миг стало смешно.
— Секундочку, — сказала Вера. — Посадите моего спутника здесь, неподалеку.
Андрей кивнул и, оглядываясь, пошел за метрдотелем. А Вера уселась за столик к седому, массивному, плотному человеку лет шестидесяти. Рядом с ним находился молодой невыразительный парень.
— Ну, здравствуйте, Вера Алексеевна, — сказал густым баритоном Антон Ростиславович. За темными очками глаз его не было видно. — Раз уж вы вытащили меня сюда, что будем пить?
Вера помолчала мгновение, присматриваясь.
— Коньяк, — сказала она, хотя терпеть его не могла. — Вы ведь любите "Хеннесси"?
Невыразительный молодой человек вскинул свои бледные брови. На лице Антона Ростиславовича не отразилось ничего, но он сказал;
— Если хотели удивить — удивили. Вы что-то еще обо мне знаете?
— Кроме номера телефона и должности вице-президента Киммерийского союза предпринимателей, ничего. Но у меня есть глаза. Сразу поясняю: я врач, психотерапевт, живу в Киеве, здесь на отдыхе. Потом вы все обо мне выясните и узнаете больше. А сейчас — нельзя ли, чтобы ваш помощник дал нам возможность поговорить?
И вновь на бледном, крупной лепки лице Вериного собеседника не дрогнул ни один мускул.
— Серый, закажи и отойди, — бросил он невыразительному и, когда они остались вдвоем, сказал: — Слушаю.
Вера постаралась сосредоточиться.
— Итак, здесь, в этом городе, со мной и моей семьей произошло несколько странных происшествий. Случайно или не случайно, но утонула квартирная хозяйка. Потом нас ограбили. Напали на мою дочь…
— Все это, — перебил ее Антон Ростиславович, — ваши проблемы, не мои. Может, вы что-то напутали? Я бизнесмен, мелочами не занимаюсь. Не понимаю, чем я вам могу помочь, да и могут ли вообще пересекаться наши интересы.
Официант принес коньяк, закуски, расставил все приборы в строгом соответствии с застольным этикетом, мастерски наполнил рюмки и встал поодаль, слегка наклонившись в готовности. Антон Ростиславович шевельнул щекой, и официант мгновенно исчез.
— Я не успела сказать про убийство, — терпеливо продолжила Вера с того места, где ее прервали. — Убили отдыхающую, мою соседку. Она была в моем халате, ее перепутали со мной. Интерес же ваш вот в чем: каких-то ваших людей, назовем их как есть — бойцами, использует некто… со стороны. Я уточню: не именно ваших людей, но в том числе, возможно, и их. Этот некто, желая досадить мне и избавиться от меня, использует ребят втемную — ни их, ни тех, кому они подчиняются, не ставя в известность
— Вы довольно грамотно, как для женщины, разбираетесь в подобных материях, — сказал Баев, не отвечая на вопрос.
— Не буду скрывать, у меня есть хороший знакомый в одной из правоохранительных структур. Он меня просвещает.
— Вам повезло. Меня могли бы обеспокоить эти мифические бойцы, если бы они действительно во что-то ввязались и если бы они у меня были. Повторяю, я бизнесмен. Да, у меня есть охрана, но я защищаю сам себя, к другим у меня нет интереса. А если и есть, то коммерческий.
Явного напряжения за столом не возникало, но Вера досадовала: Баев был крепкий орешек, или она ошиблась.
— Антон Ростиславович, я с вами откровенна и не хочу тратить лишних слов. Я в своем деле специалист, так же как вы, уверена, в своем. Послушайте: не так давно, года полтора-два назад, вам делали операцию по удалению опухоли. Она оказалась незлокачественной. Вы, как человек прагматичный и предусмотрительный, все же бросили курить, выполняя предписания врачей. И перестали бывать на солнце. Это правильно, солнечная радиация вам ни к чему. Однако, скажу как врач, плавать нужно обязательно, это поможет избавить грудную клетку от застарелого бронхита. И еще, попросите вашего помощника не подслушивать.
За перегородкой шаркнули ногой по паркету. У Баева дернулась щека, он снял очки.
— Ого, — сказала Вера, — ну у вас и взгляд! Вы вполне могли бы стать моим коллегой. Гипнозом не занимались?
Антон Ростиславович улыбнулся неожиданно доброй улыбкой. Черные глаза его, в которых не было видно зрачков, при этом не смягчились.
— Давайте выпьем и закусим, — сказал он, вновь водружая очки на переносицу. — Вы хороший специалист, в этом вы меня убедили. Но только в этом.
Коньяк оказался вовсе не противен, в его глубоком вкусе звучали благородные аккорды. Вера взяла с тарелки кусочек сыра.
— Итак, повторяю: упомянутого «некто» я вычислила и остановлю сама как сумею. Лишь бы у него не оказалось больше помощников. Это первое. Второе: мою соседку убили, а за убийство должен кто-то ответить. Но не Иван Жаровня, он тут ни при чем. Я не успокоюсь, пока не достану убийцу, это дело техники и моего знакомого. У него найдутся и тут связи, а я ему расскажу про удар ножом сзади и справа, в печень, вряд ли случайный. Это почерк. Но лучше бы поскорее нашли или сам сдался: тогда и ему меньше срок, и раскрываемость повысится, и Ивана сразу отпустят. И главное — я шума не наделаю, не буду сердиться. А нас с вами лучше не сердить, как вы полагаете? Коньяк у вас вкусный.