Предел бесконечности
Шрифт:
– Я не знаю, - спокойно ответил Орион.
– Прошу вас, успокойтесь, Филипп Алексеевич. Вы пугаете девочку.
Доктор Жулавский побагровел. Впервые его творение разговаривало с создателем в таком тоне.
– Он делает одинаковых! Он делает неправильно! У них не будет настоящего цветка!
– Тамара вырвалась из рук Анны и кинулась к Ориону.
– Скажи ему, что он делает неправильно! Нельзя рисовать два раза! Он нарисовал машиной! Так нельзя! Так неправильно!
Видимо, это было первое высказывание Тамары с момента ее обнаружения,
– Тамара, я не могу тебя понять. Не плачь. Скажи мне еще раз, - Орион говорил мягко и удивительно спокойно.
– Попробуй по порядку.
Она закивала и, игнорируя остальных, обращалась теперь только к индивиду.
– Он делает таких, как ты. Он нарисовал твой цветок четыре раза. Это неправильно. Нельзя рисовать один и тот же цветок. Он рисовал не рукой, а машиной! Не он рисовал, а... компутер, - морщась, выговорила она непривычное слово.
– Такой цветок не оживет. Им будет очень больно. И тебе будет больно, и мне, и Глебу. Земле будет больно!
– Что такое цветок, Тамара?
– глядя девочке в глаза, спросил Орион.
– Цветок это... это... Это то, что внутри!
– Где он его нарисовал?
– На камушке, - она завертела головой и вдруг просияла.
– Вот он, цветок! Это твой цветок, Орион!
Все дружно оглянулись в направлении ее руки. На проекционной матрице застыла картинка кристалла с узором.
Анна оторопело смотрела на экран. Части мозаики складывались в уме в законченную картину. Модуль управления определяет личность индивида. На камне выгравирован набор линий. Рисунки матери - абстрактные узоры. Девочка углядела в них "портреты". Отец и мать работали вместе... Открытие не укладывалось в голове. "Невероятно! Обычные линии на обычном камне, и это строит живой организм?"
Филипп впялился в экран, как в божий лик. Ответ, который он безуспешно разыскивал годами, стоял на пороге.
– Тамара, почему нельзя рисовать цветок два раза?
– осторожно продолжал расспрос Орион.
– Потому что нельзя! Нельзя на земле два одинаковых! Это неправильно!
– Спроси ее, как рисуется новый узор?
– выдохнул Филипп.
Орион обнял Тамару одной рукой и тем самым развернул к себе лицом.
– Ты видела четыре таких камушка?
– прозвучал его вопрос.
Стас зашикал на Филиппа, и тот проглотил возмущенную тираду.
– Да! Четыре камушка лежат в четырех ящиках из глины.
– Где?
– Орион чувствовал, как вновь закипает "второй источник".
– Там! За стенкой. Там страшно. Там неправильно!
Она ткнулась лицом ему в грудь и притихла.
– Тамара, давай я провожу тебя в твою комнату, - Орион бережно отстранил девочку и нашел ее ладошку.
– И принесу тебе ужин. Ты голодна?
– Я боюсь. Тут все ненастоящее. Потому что у него страшный цветок, - она мотнула головой в сторону Филиппа.
– Очень страшный цветок из звезд. Я никогда такого цветка не видела.
– Пойдем,
– Куда ты ее ведешь?
– выкрикнул доктор Жулавский.
– Куда положено вести ребенка в такое время, - откровенно огрызнулся Орион.
– В постель.
Анна смотрела на закрывшуюся за Орионом и Тамарой дверь, на пунцового от ярости Филиппа и на Стаса, тщетно сгонявшего с лица ликующую мину. "Он что же, радуется, что Филиппу дали пинка?" - подумала Анна и поняла, что разделяет его чувства.
– Пожалуй, и мне пора в кроватку, - она встала. Ощущение нерешенного вопроса осталось где-то в подкорке.
– Анна!
– Фил, нам всем надо успокоиться. Девчонка тебя боится. Постарайся не орать на нее, ладно? Я догадываюсь, это нелегко. Но уверяю тебя: толк от нее будет лишь в том случае, если она чувствует себя хорошо... Господи, ну и денек!
Глава 19
Становление
– Аза...
– Да, милый?
– Помнишь, как мы ездили на озера?
– Помню, - узкие длинные ногти нежно скользнули по худой почти безволосой груди.
– Как нам было хорошо там вдвоем...
– Я помню, Филипп, - она прильнула к его плечу.
– Сколько лет назад это было? Пять? Шесть?
– Не важно, милый. Мы помним, значит - не важно.
Филипп закрыл глаза и откинулся на подушки.
– Когда я закончу свою работу, мы поедем на озера снова... Ты обижаешься на меня?
– За что, милый?
– Я уделяю тебе слишком мало внимания. А ты такая прекрасная... Почему ты осталась?
– Я люблю тебя. Я буду ждать, когда ты достигнешь своей великой цели.
– Осталось немного, Аза. Я почти, почти у цели! Сегодня я понял нечто кардинальное! Нечто фундаментальное! Потерпи, дорогая. Скоро я буду твой весь полностью... Как сейчас!
Он обхватил женщину за талию и крепко прижал к себе...
Успокоить Тамару оказалось непросто. Стоило ей задремать, как кошмарные сны вцеплялись в хрупкое сознание, и девочка с криком вскакивала на кровати. Орион не стал применять медицинские препараты. Она нуждалась не в лекарствах, а в простом человеческом тепле, но как ни старался индивид приласкать ребенка, ничего кроме неуклюжих фраз у него не получалось. И не мудрено. В его собственной голове поселился такой сумбур, что в пору было лечь и вырубить все мыслительные процессы на неопределенный срок.
Филипп трижды вызывал индивида, но Орион игнорировал "звонки". Четвертый сигнал пришел от Стаса. Выслушав сбивчивые объяснения, он бросил в ответ всего одну фразу: "Отдохни. Потом поговорим". Орион смекнул, что Стас связан присутствием босса. Собравшись, он ровным голосом подтвердил полученное распоряжение и выключил терминал. Впрочем, отдыхать он не планировал. Предстояло найти Анну. Он настроился на трудный разговор. Если девушка догадалась, о чем твердила перед экраном Тамара, беседа получится короткой. Если нет... он усилием воли приглушил логический вывод.