Предел Доминирования
Шрифт:
Разгадки были рядом. Ее мама никогда не оставила бы своих детей по собственной воле.
Рейн прикоснулась пальцами к браслету, который сделали для нее Лиам и Хаммер из подвески, что подарила ей мама. На нее навалилось отчаяние. И она почувствовала себя раздавленной.
— Прости, что я так долго верила, что ты бросила меня. Прости, что ругалась на тебя, обвиняла… Ты пыталась дать мне стабильность и надежду. Я не…
Закрыв лицо руками, она зло заплакала из-за бесполезной смерти ее мамы, из-за собственной девичьей неспособности понять ее поведение, из-за лет,
Когда плечи ее затряслись, Макен обвил рукой ее талию. Лиам положил руку на спину. Они были рядом, в молчаливой поддержке, ее опора, ее остов. Константа.
— Тучка…
Она подняла голову, чтобы увидеть, как приближается Ривер. Это было не только ее сожаление. Должно быть, у Ривера его тоже было много. Крепко стиснутая челюсть и быстрое моргание говорили о том, что он с трудом удерживает себя в руках. Вне зависимости от своей вины, он тоже любил маму.
— Ты в порядке? — голос ее дрожал.
— А ты? — Его лицо выражало почти безнадежность. Он сглотнул, отвел взгляд и взял себя в руки. — Мама не хотела бы видеть тебя плачущей. Вот почему я дал тебе такое прозвище, ну, ты знаешь. Она все время говорила, что ты сладкий дождик, а не тучка. Но когда я был пацаном, то намного веселее было дразнить тебя.
Воспоминание вырвалось из темного угла, куда она его запихала, и девушка рассмеялась сквозь слезы.
— Ты всегда старался заставить меня плакать. Задира.
— Я думал, что работой старшего брата является доводить сестер до слез. — Улыбка его пропала, и он нетвердо вздохнул. — Поверить не могу, что он убил ее.
— И мы никогда не узнаем из-за чего именно. — Рейн закрыла глаза. Из всего, что причиняло ей боль в смерти матери, вероятно, это было самым худшим.
— Нет. Но я предполагаю, она хотела уйти от него и забрать нас.
— Он бы никогда не допустил этого. В тот день, когда я убила Билла, он сказал, что был уверен, у нее была интрижка с его братом.
Ривер покачал головой.
— Должно быть, все это существовало только в его сумасшедшем мозгу. Даже если это и было бы правдой, неужели ты бы осудила ее?
«Никогда»
— Я бы просто желала, чтобы она осталась жива.
Он переступил с одной ноги на другую, его взгляд забегал, словно он пытался любым способом сфокусировать свое внимание не на эмоциях.
— Да. Но я пытаюсь найти во всем этом положительные стороны, сказать себе, что всему есть свои причины. Если бы мама действительно увезла нас от Билла, я бы никогда не пошел в армию. А ты бы никогда не встретила Хаммера и Лиама.
Ривер был прав. Она отдала бы ПОЧТИ все, чтобы ее мама все еще присутствовала в ее жизни. Но она отдала бы ВСЕ, чтобы удержать мужчин, которых любит.
— Надеюсь, сейчас мама видит и гордится нами.
Ее брат посмотрел в сторону Хаммера и Лиама — молча спрашивая разрешения — прежде чем шагнуть ближе и положить руку ей на живот.
— А еще, она была бы счастлива за тебя.
Должно быть, эти слова стали самыми близкими к признанию Ривера
Встав на носочки, она обняла брата. Он прижал ее к своей массивной груди и крепко обнял. Было странно обнимать почти незнакомого человека и делить с ним общее горе. Но они всегда будут связаны кровными узами, обстоятельствами и воспоминаниями. А это что-то да значит. Это было начало.
Когда она отступила, рядом с ней вновь оказался Лиам, положив на плечо руку и предлагая еще один букет цветов. Она приняла стебли, от горя стиснув пластик и безмолвно поблагодарив.
Затем, сделав самый трудный за день глоток воздуха, она встала перед надгробным камнем Ровены.
Когда она ставила цветы в пластиковом держателе, словно оползень, навалилось сожаление, практически сжигая ее. Могла ли она понять, что задумал Билл? Что Ровена позволит ему, чтобы он держался подальше от младшей сестры? И нет… и да. Что-то было не так, и она не сильно расспрашивала об отношениях между отцом и сестрой. Несколько раз она спрашивала у Ровены, все ли с ней в порядке, но ее тихая, прилежная сестра не спешила делиться. Таким образом, Рейн отпустила все это. Сколько трагедий она могла избежать, если бы обратила внимание на тревожные предчувствия о том, что в семействе Кендаллов притаилось что-то злое? Или она просто ускорила бы трагедию?
Рейн никогда не узнает, и это стало еще одним сожалением.
Что она могла сказать сестре, отдавшей за нее свою невинность и жизнь?
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделала. Мне бы хотелось иметь возможность перечеркнуть тот ад, через который ты прошла. Прости, что проклинала тебя за то, что ты бросила меня с Биллом, словно у тебя был выбор. Я не знала… — на Рейн нахлынул еще один прилив слез, казавшийся более опустошающим, чем она могла вынести. — Мне хотелось бы увидеть то удивительное, что ты могла бы совершить за свою жизнь. Надеюсь, что, где бы ты ни находилась, ты нашла нечто лучшее, чем самый хороший блеск для губ или самое идеальное платье для выпускного. Мне жаль, что ты так и не смотрела последний фильм «Матрицы». Ты немного потеряла, если тебе это поможет. — Она попыталась улыбнуться, потому что ее сестра никогда не была плаксой. — Надеюсь, что там, наверху, вы с мамой нашли друг друга. И искренне надеюсь, что вы обрели покой.
— Ох, малышка… — Ривер склонил голову. — Если бы я догадался о замысле Билла, то нашел бы способ защитить тебя. Он ни разу не подал вида о том, что хочет выгнать меня из-за того, что желает тебя.
Брат поперхнулся, словно ему было много что сказать, но не мог выдавить из себя ни звука, затем он впал в ужасное, полное сожаления молчание. Рейн протянула ему руку. На один душераздирающий момент он схватился за нее, а потом снова прижал девушку к своей груди. В прошлый раз он поддерживал ее, помогал справиться с горем. Теперь же цеплялся за нее, словно за спасательный круг.