Предлесье

Гром Макс

Навряд ли в Екатеринбург остался хоть кто-то, кто сможет это пояснить.

Из-за деревьев и тумана стали выглядывать первые дома. Их стены облепила ржавая пыль, конструкции покорёжила и искривила растительность.

И тут же проявились следы бешеной спешки, паники. «Муравьи» пытались выбраться из «муравейника», крича и вопя. Вот только их столько в него набилось, что дорог на всех не хватило. Они застряли здесь, пытаясь пролезть по головам других к спасению, но, как и все потерпели неудачу.

Водители не

боялись ехать через толпу. Вооружённый человек, позабыв о морали, выгонял стариков из их машины.

Ад щекотал людям пятки, и они согрешили на миллионы лет наказаний, чтобы убежать от него, позабыв видимо, что в рай с такими прегрешениями не пускают. Так что окочурились здесь все, зря свои души очернив. А Екатеринбург из муравейника, превратился в склеп.

Вадим затормозил. В паре метров от него стоял киоск, почти не тронутый хаосом.

Васильев слез с питбайка, подошёл к строению, протёр стёкла покрытые ржавчиной. Внутри таилась всякая макулатура: журналы, кроссворды, раскраски, газеты, бульварные романы и карты. Последние-то и были нужны.

Дверь киоска, разумеется, оказалась заперта. Ответственный работник запер её, даже не смотря на апокалипсис.

Вадим нацелил ствол ВСС на замок двери и выстрелил.

Внутри было тесно, но достаточно уютно. Продавец сделал всё, чтобы железная коробка как можно меньше походила на темницу.

Вадим порылся в бумажках, всё ненужное кидая на пол. Карты нашлись быстро. Екатеринбург простирался на них во всей своей красе. Самый большой железобетонный лабиринт в этой местности.

Роддомов в нём хватало. Пути в нём были разнообразны и ветвисты. Езжай, как хочешь, главное, чтобы дорога не заросла.

Вадим вышел из киоска и уселся обратно на питбайк. Судя по карте, не далеко должен был быть роддом. К нему-то Васильев и покатил.

Дороги как таковой не было. Деревья, грязь и покорёженный металл совсем её уничтожили, превратили в кучу тропок, которые ещё надо было найти.

Питбайк с хозяином кружились по несколько минут на небольших пяточках пути. Проезды находились с трудом. Ржавая мгла и общая каша, скрывали узкие проходы, через которые даже двухколёсный транспорт проезжал не сказать, что бы легко.

Через пятнадцать минут мучений Вадим остановил железного коня. Свалка из всего стала совсем не проходимой, и только ноги могли провести человека к цели.

Васильев спешился, заглушил мотор моцыка и пошёл дальше пёхом. До роддома и так оставалось немного.

Пройдя по широкой дороге, уже таковой не являющейся, и миновав завалы из поваленных заграждений, Вадим оказался среди довольно высоких зданий. Верхушки тех скрывались во мгле и тьме.

Солнце сверкнуло последними лучами и скрылось за горизонтом. Всё, началась полноценная ночь, в омертвелом городе, ощущавшаяся зловеще.

Вадим видел опасность в каждом кусте. Чёрные коряги казались

монстрами, а воющий ветер, призывами тех к охоте на глупца, пришедшего сюда.

Тишина громадного города пугала, давила на сердце. Нависающие со всех сторон дома и древа, угнетали, унижали своей огромностью.

Мурашки бегали по спине человека. Телу становилось холодно, не смотря на герметичность костюма.

Васильев пытался смотреть во все стороны, карту и часы одновременно. Во тьме двигались тени, карта становилась всё более не понятной, а часы тикали, напоминая о себе.

До цели было совсем близко. Ещё немного и Вадим увидел бы столь долгожданное здание, но его остановила замеченная фигура впереди.

Она стояла на грани видимости. Свет фонарика практически не доставал до неё, лишь очерчивал контуры. Туман же скрывал все детали.

Вадим мог поклясться, что перед ним стоял человек. Даже сквозь мглу и тьму узнавались мешковатые очертания ОЗК, округлый образ шлема и обвислая морда противогаза. За спиной виднелся горб, вернее не горб, а рюкзак. Выпуклость же на животе, точно была всего лишь подсумками разгрузки.

Васильев сказал что-то. Сам не понял что. Противогаз заглушил все слова, и в итоге через резину пробилось лишь слабое мычание, не слышимое из-за воя ветра.

Фигура ушла в туман, скрылась из видимости. От её движений у Вадима полностью исчезла уверенность, что это был человек. Резкие движения и покачивающаяся походка не походили на людские. А клекот, доносившийся от «противогаза» явно не был человеческим голосом.

Вадим простоял на месте больше минуты, от осознания того, как близко и как глупо он оказался за спиной смерти. Так ещё ведь и позвал ту тварь. Хорошо, что она не услышала.

Придя в себя, и обойдя то место, где он видел монстра, Васильев проскользнул в переулок, и очутился во дворе с детской площадкой по центру.

Ранее место детской радости, исказилось, и в данный момент походило на мрачную сюрреалистичную картину. Кривые древа-исполины, соседствовали с яркими качелями, горками и каруселями.

Остатки детской площадки пробуждали воспоминания о былом счастье, а покрытые нарывами деревья, напоминали об ужасах дней сегодняшних. Вместе же, всё это превращалось в невыносимый для Вадикиного рассудка коктейль.

Двор закончился. Васильев пробежал мимо очередных домов, и увидел свою цель.

В полусотне метров возвышалось по большей части стеклянное снаружи здание роддома. Его высота и протяжённость, позволяли хорошо видеть хранилище Арининого спасения.

Вадим широко улыбнулся, и ступил в сторону здания, однако второй шаг не сделал.

На мгновение налетевший ветер подразогнал мглу, и взгляду Васильева открылось пространство до самого входа в роддом.

В чёрный зев прохода вбежала уже ранее виденная фигура.