Предначертание
Шрифт:
– Что я получу взамен?
– Миллион баков и голову Чезаре. И остальных, кого скажешь.
– Срань Господня, – усмехнулся Джованни. – Дай-ка мне закурить, вон там… Благодарю, – он с наслаждением затянулся сигариллой, выпустил в потолок густо-синий дымный клубок. – Силён. Хочешь забрать себе четыре пятых? А грыжу не заработаешь, красавчик?
– Да что ты. Деньги будут в стандартных аккредитивах на предъявителя по десять тысяч каждый. Это вот такая пачечка всего, – Гурьев развёл подушечки указательного и большого пальцев на пару дюймов.
– И
– Не юродствуй, Джованни. Это не твоё амплуа.
– Чего?!
– Хреново притворяешься, говорю.
– Аккредитив – это что?
– Это платёжные гарантии, выпускаемые банками для крупных финансовых операций. Но ты не волнуйся, свой миллион ты получишь сотенными купюрами, которые тоже занимают совсем немного места. Я обменяю жену Рассела и мальчишек на деньги у тебя, и тебе предстоит сообщить Чезаре о том, что всё идёт, как по маслу. А дальше – моя партия.
– Сотенные купюры – это не очень хорошо.
– Это гораздо лучше чем ничего, Джованни. Поверь моему опыту.
– А что, если…
– Ты не на скачках, Джованни, тебя не станут надувать без крайней необходимости. Веди себя правильно, и всё получится. Ну, а «если что», я провалю затею, и ты не увидишь ничего. А за место босса придётся сражаться так или иначе. Смотри, Джованни. Под сурдинку ты можешь избавиться от всех лишних фигур на доске. И выйти из игры чистеньким перед семьёй, да ещё и благодетелем. А чёрную работу я возьму на себя. Чезаре – это ведь только самая большая куча навоза. А есть ещё и другие, поменьше. Я помогу тебе избавиться от всех, кто может осложнить твоё положение нового дона. Что скажешь?
– Что искушение просто дьявольски сильное. А гарантии?
– Какие могут быть гарантии в таких делах? – удивился Гурьев. – Каких гарантий тебе хочется, Джованни? Если бы я был копом, всё выглядело бы несколько иначе, ты ведь понимаешь. А я сижу и уговариваю тебя, как девочку на втором свидании.
– Она точно спит? – покосился на жену Карлуччо.
– Конечно.
– И точно проснётся?
– Я же дал слово.
– Жаль, – опечалился Карлуччо и ухмыльнулся. – А как это?
– Повторить этот фокус у тебя не выйдет. Этому нужно долго учиться. С детства.
– Ага. Ну, ладно. Давай, что ты там придумал. Посмотрим.
– Сначала давай решим, что ты согласен, Джованни.
– Да я согласен, – ухмыльнулся опять Карлуччо. – Ты точно ни на кого не похож, и на итальянца не похож… Вряд ли ты мне конкурент. А плата за неустойку?
– О, это просто. Я снова приду сюда – и не только сюда – и сделаю всё, что захочу или посчитаю нужным. Ты ведь понимаешь это, Джованни? – Гурьев продемонстрировал рекламный оскал.
– Где это ты так навострился тарахтеть по-нашему? – проворчал Карлуччо, рассматривая Гурьева с неподдельным любопытством. – Акцент у тебя какой-то дурацкий, но, если бы не это…
– Обожаю Данте, Джованни. Могу почитать наизусть. Как-нибудь, при случае. Так что, по рукам?
– По
– Прекрасно. Только, пожалуйста, запомни одну вещь.
– Какую ещё?
– Если с головы миссис Рассел и её мальчиков упадёт хоть один волосок, я выстрогаю из твоих костей набор шахматных фигурок. Художественная резьба – одно из моих любимейших занятий.
– Не сомневаюсь, – после некоторой паузы хмыкнул Карлуччо-младший.
После того, как загадочный визитёр покинул дом, Карлуччо так и не смог заснуть, – до самого утра. Снова и снова прокручивал в голове разговор, смотрел на спящую супругу… Будь он чуть повнимательнее, безусловно, заметил бы, – к окончанию беседы странный «акцент» гостя, так удививший Джованни вначале, исчез. Без следа.
Нью-Йорк. Февраль 1934 г
Втроём они собрались в конторе у детектива – последние приготовления перед решающим часом. Гурьев с некоторым беспокойством поглядывал на Мэгги – девушка выглядела далеко не лучшим образом. Хоук волновался и тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Гурьев, несмотря на внешнюю невозмутимость, тоже был далёк от безмятежности, поэтому слишком большого значения непрезентабельному виду помощницы детектива поначалу не придал. И лишь в ходе обсуждения, ещё раз посмотрев на Мэгги, вдруг проговорил:
– Ты останешься в конторе, Мэгги.
– Что?!?
– Что слышала, – Гурьев чуть повысил голос. – Ты… Тебе нехорошо, поэтому рисковать не будем.
– Но…
– Спокойно, Шон. Поработаю за двоих. Не впервой.
– Чёрт побери, Мэгги!
– Спокойно, спокойно, – остановил разошедшегося детектива Гурьев. Это тебя должен побрать чёрт, жеребец ирландский, подумал он, и едва сдержался. Смех так и рвался из него, щекоча горло и нос. Он вдруг сделал вид дикой озабоченности и пробормотал: – Проклятье! Я оставил карту у тебя в машине, Шон. Принеси её, пожалуйста, будь другом – я должен там ещё маршрут заново отметить.
Помявшись, детектив, подозрительно окинув взглядом Гурьева и Мэгги, стремительно вышел на улицу. Убедившись, что его шаги прозвучали в нужном направлении, Гурьев поймал взгляд Мэгги и широко улыбнулся:
– Солнышко, поздравляю. Надеюсь, теперь этот ирландский остолоп точно никуда не денется.
Мэгги так залилась краской, что Гурьеву стало её даже жалко. У девушки прямо слёзы на глазах выступили:
– Ты что себе…
– Полтора миллиона – отличный свадебный подарок, Мэгги. Всё получится. Даю слово.
– Ты… Откуда ты…
Гурьев улыбнулся ещё шире:
– Ох, Мэгги. Меня иногда самого тошнит от собственного всезнайства. Могу даже сказать, мальчик будет или девочка. Если хочешь. Я знаю, для тебя самой это сюрприз. Но это отличный сюрприз. Один из лучших сюрпризов в жизни.
– Только не слишком вовремя, – улыбнулась Мэгги вздрагивающими губами.
– Глупости, дорогая. Надеюсь, ты скажешь ему, когда всё закончится. Или это сделаю я.
– Только попробуй, – простонала Мэгги.