Предназначение
Шрифт:
Она почти не смотрела на него, даже когда Ян заговорил. Только несколько секунд, невпопад, потом ещё единожды, когда он обнял брата. И было нечто тревожное в её глазах, неуловимое, знакомое и в то же время отталкивающее. Ива боялась. Испытывала сильный страх. Иначе как Ян мог объяснить свои чувства? Они неминуемо ощущали друг друга, испытывали схожие эмоции. Так работало предназначение.
Ян не желал доставлять девушке неудобства своим присутствием. Наверное, именно поэтому, собравшись с мыслями, мужчина в последний раз подивился её неземной привлекательности, а потом тихо скрылся в темноте за аркой; направился вверх по задней лестнице прямиком в угловую спальню второго этажа – своё убежище. Громко захлопнув дверь,
Той ночью он почти не спал, до утра – точно! Бродил из угла в угол, ведомый надоедливым жжением в запястье, разглядывал алую метку, впервые за многие годы, уделяя внимание чему-то неизведанному, поражавшему сознание и заставлявшему сердце выбивать отчётливый ритм в грудине. Давненько Ян не разгуливал по тёмному дому без сна в преддверии зимы… он думал и думал, пытался найти всему логическое объяснение, но не мог. Никто и никогда не слышал о двойном предназначении. Разумнее всего было бы задушить в себе каждую эмоцию, отправиться в дом лесника у подножия гор и позабыть об этой нелепой случайности. Но Ян не мог себя заставить. Впервые в жизни он встал лицом к лицу с непреодолимой тягой куда сильнее и страшнее собственного цикла. И если к последнему ещё можно было хоть как-то приноровиться и привыкнуть, то судьбоносное предназначение стоило принять. Без остатка и сомнений. Иначе вечная тоска и ломка, единожды пронзив душу, больше никогда не оставит в покое ровно до тех пор, пока две половины не прикоснуться друг к другу и не примут судьбу за единое целое.
– Никому не нужное предназначение…
И удалось уснуть лишь под утро, и то на непродолжительное время. Но следующим днём всё стало только хуже, глубже и безумнее. Ян оказался подготовлен лучше. Но и на его душу нашлось своё видение.
Он неотрывно наблюдал за Ивой. И когда она появилась в церкви, облачённая в пышное старинное платье его матери, украшенная цветами и подвитыми локонами, румяная и свежая – восхитительная в своей лёгкости и видимой невинности. Ян потерял дар речи. Он буквально оторопел, в глубине души ощутив себя до ужаса нелепо в этом чёрном костюме с белоснежным венцом в руках посреди церкви на венчании собственного брата. И всё ничего, если бы не всколыхнувшиеся чувства. Он был готов поклясться, что во время молитвы вполне мог оказаться там же на коленях, на месте Дамьяна, ведь сложись жизнь иначе, появись он на свет вторым или третьим ребёнком, заискрись эта метка тогда, без видимых препятствий и циклов… Ян прикрыл глаза, повторил свою молитву и вдруг почувствовал на себе лёгкий взгляд.
Ива посмотрела на него из-под опущенных ресниц, прикрытая фатой, настолько нежная, будто бы цветок среди благоухающего сада. И Ян отчётливо услышал тихий голос в голове. Только что она назвала его по имени. И прозвучало это столь отчётливо и ясно, что Ян сам себя испугался. Ни единый мускул на его лице не дрогнул, в то время как в глубине души всё извивалось, метка жгла запястье. И постепенно тяга выходила из-под жёсткого контроля.
Ян очень любил брата, всем сердцем и душой радовался, когда впервые услышал о будущем венчании, понадеявшись, что на этот раз мать успокоится, и всё будет по-другому, но знакомство с Ивой и полумесяц на руке… Чёрт подери эти низшие инстинкты!..
– Всё успокоится, не вздумай бунтовать. – Внезапно тёплая ладонь Вассы обхватила мужское запястье как раз в том самом месте, где пульсировала метка.
Ян вздрогнул, бросив взгляд на старушку.
– Твой день настал, милый. От предназначения не спрятаться, – шёпотом предостерегла она, похлопав ладонью по спине.
– Хватит.
Ян выдернул руку и сунул в карман, нарочно передав свежий венок в руки бабки. Сначала захотелось немедленно покинуть церковь, но церемония была не завершена.
– Когда будешь готов, я объясню.
– Достаточно с меня вашего родового бремя, бабушка, – резко пробормотал Ян, шёпотом добавив: – Зима близко. Я уйду, уедут они, а когда вернутся – узы брака будут нерушимы.
– Если бы ты знал, дорогой, что такое настоящее предназначение.
– Я знаю. Пришлось разобраться.
– Пока это лишь терзание, истина придёт к тебе потом.
Ян не стал отвечать, продолжать бессмысленный разговор. Он не желал всех этих чувств, из последних сил отталкивал предназначение, ощущая, как воля понемногу меркнет под напором судьбоносного влечения.
***
Весь праздник и долгий вечер Ян провёл в библиотеке за чтением литературы, повествовавшей об истории возникновения предназначения, в поисках похожих случаев, хотя бы крупицы, зацепки, но все попытки оказались тщетны. Ян без устали листал книгу, проверял оглавление, выискивал по сноскам. Ничего. Ни единого случая двойного предназначения. Автор повествовал об истоках, принятии и обуздании чувства, но ни разу не заикнулся даже и намёком о чём-то издали напоминавшем непростое положение, в котором Ян оказался совсем не по собственной воле. Разумеется, он не собирался рушить союз единственного брата, а надеялся избавиться от ненужной обузы. Шрам терпимо подёргивало, время от времени он загорался алым пламенем, предупреждая об опасной близости Ивы, но вскоре так же спокойно угасал и мирно мерцал красными нитями, изредка пробивая запястье колкой болью. Ян уже почти привык к этому и старался не обращать внимания. Листал книгу за книгой, пока вдруг не подскочил на ноги в совсем невыносимом чувстве, сразившем сначала сердце, а потом уже и разум.
Невиданная паника пронзила тело насквозь, заставила сорваться с места и почти бегом броситься вперёд по коридору. Ян забыл перчатки на столе и, ведомый невыносимым ощущением, ринулся навстречу неизвестности. Он был напуган, но не чувствами, а эмоциями, вызванными отчаянием своей половины.
«Ива», – только и звучало в мыслях.
А Ян прекрасно понимал: произошло нечто нехорошее; настолько ужасное, что девушку с головы до пят пронзила неконтролируемая паника. Она была где-то рядом, совсем неподалёку и, скорее всего, плакала. Ян понял это, когда к глазам подступили неконтролируемые слёзы. И ноги по инерции несли его вперёд, всё дальше и дальше, в противоположное крыло. Туда, где он не бывал годами. Половицы бесшумно прогибались под ногами, а отметина на запястье пылала багровыми пятнами, пульсировала над веной.
Наконец, миновав лестничный проём, Ян оказался у распахнутой двери и, услышав женский плач, на мгновение замер в нерешительности. Здравый смысл останавливал, предостерегал от необдуманных поступков, а душа в сговоре с сердцем наоборот тянула в неприятности. Постояв немного и удостоверившись в том, что поблизости нет ни души, Ян зашёл в ту самую комнату для «невест», знакомой не понаслышке замысловатым сюжетом на расписном потолке. Но даже не запрокинул головы, как прежде, не взглянул на историю рода. Он по инерции закрыл дверь и, сглотнув, посмотрел на Иву.
Девушка сидела на кровати в белоснежном венчальном платье, волосы местами выбились из причёски, плечи дрожали, и сама она горько плакала: так отчаянно и жалостливо, будто бы обиженная на весь свет; беззащитная и неописуемо прекрасная. У Яна дыхание сбилось, ноги стали какими-то ватными, и будто бы ему совсем не принадлежали. Сердце готовилось вырваться из груди в предательском чувстве. Да и тянуть было больше некуда. Он шагнул вперёд и взволнованно заговорил:
– Что случилось, Ива? – Ян расслышал свой голос издалека, приблизившись к кровати. – В чём дело?..