Предназначено судьбой
Шрифт:
— Разговаривать тут не о чем. Это решение было принято мной еще до приезда в Англию. Слышишь? Еще раз говорю: я и не собирался брать тебя с собой в Мэриленд.
Джиллиан была слишком сердита, чтобы плакать.
— Не могу поверить! — прошептала она. — Мне казалось, что ты меня… Я думала, что рано или поздно… — Она смахнула слезу с ресниц. — Я думала, что рано или поздно ты меня полюбишь.
Лицо его было непроницаемо.
— Я тебе никогда этого не обещал, Джиллиан.
Она отвернулась, борясь с рыданиями.
— Значит, я для тебя просто породистая кобыла?
— Неправда. Я хорошо к тебе отношусь. Вот почему я оставляю тебя в комфорте и безопасности. Через два-три года я снова приеду. А ты будешь растить нашего ребенка.
Джиллиан не преминула воспользоваться малейшей зацепкой:
— Кстати о ребенке! Разве ты не хочешь видеть, как он или она вырастет?
— Какой из меня отец? Думаю, потеря для ребенка будет небольшая. Отец из меня получится такой же скверный, как и муж.
Итак, он хотел скрыться бегством от нее и от ее любви. Между ними будет океан.
Дункан открыл дверь.
— Дункан… — потерянно прошептала Джиллиан.
Она не знала, как остановить его, что сказать.
— Ты меня покидаешь…
Он замер:
— Я просил тебя не произносить этого слова.
— Но это правда. Ты меня бросаешь. Ты боишься, что тебя предадут, и поэтому сам совершаешь предательство. Ты бросаешь меня, Уилла, свою бабушку… И делаешь это первый, пока мы сами тебя не бросили.
— Не говори так! — загрохотал он. — Ты ничего не понимаешь! Ты не знаешь, что она сделала.
Джиллиан шагнула к нему. Она видела, что Дункан на грани гневного припадка, но отступать не собиралась. Ей надоело ходить вокруг да около, надоело проявлять деликатность.
— Да, я не знаю. Так расскажи мне. Ведь все дело в твоей матери, правда?
Он весь трясся от нервного возбуждения. Глаза невидяще смотрели в пространство.
— Когда появились могавки, — начал он странным, безжизненным голосом, от которого у нее по спине пробежали мурашки, — мы с сестрой играли в прятки. Потом я потерял ее из виду. Должно быть, она убежала во двор, а это было нечестно.
Джиллиан хотела подойти к мужу, положить ему руку на плечо, но боялась, что он замолчит. Ей очень хотелось узнать всю правду. Ведь тогда она сможет ему помочь.
Дункан пожал плечами и тем же ровным голосом продолжил:
— Я долго искал ее и не мог найти. Потом раздались выстрелы. Крики индейцев, женский визг. Из дома выбежал отец со шпагой в руке. На крыльце его остановили. — Дункан ткнул пальцем себе в лоб. — Удар дубиной.
Он замер, словно увидев перед собой погибшего отца. Потом с запинкой продолжил:
— Я спрятался
— Ты был всего лишь маленьким мальчиком, — прошептала Джиллиан.
— Я долго слушал крики и стрельбу. В свинарнике визжали свиньи — индейцы их перебили. Просто так, для потехи. — Он зябко обхватил себя руками. — Когда стало тихо, я вышел из дома через черный ход и убежал в поля. Там я увидел сестренку… Ее изнасиловали, сняли скальп. — Губы Дункана дрожали. — И еще зачем-то отрезали у нее лицо.
Джиллиан ахнула.
— А потом я увидел его. Индейца. Он шел ко мне, помахивая окровавленным топором. С рукоятки томагавка свисали высушенные человеческие пальцы. Мне было так страшно, что я не мог пошевелиться. Я знал, что нужно бежать, но не мог. — Он медленно покачал головой. — Меня парализовало… Потом краешком глаза я увидел мать. — Лицо его озарилось улыбкой. — Она была верхом на лошади и скакала в моем направлении. Я понял, что сейчас она меня спасет. Но тут она увидела могавка, и… — Лицо его окаменело.
— Что было дальше? — с трудом выговорила Джиллиан, по ее лицу текли слезы.
— Она посмотрела на меня, посмотрела на индейца, а потом… развернулась и ускакала прочь. — Он всплеснул руками. — Мама…
После услышанного Джиллиан не знала, как его утешить.
— Но ведь индеец не убил тебя?
— Лучше бы убил. — Дункан взглянул на нее. — Но он поступил иначе. Он взял меня с собой и сделал своим сыном. Я превратился в индейца, стал одним из них.
В этих словах звучала жгучая ненависть.
Джиллиан попыталась приблизиться к мужу, но он попятился.
— Иди в кровать, — воскликнул он, развернулся и исчез за дверью.
Джиллиан хотела было броситься за ним, но решила, что лучше оставить его одного. Должно быть, ему было очень непросто рассказать ей эту кошмарную историю. Они поговорят завтра. Завтра она убедит его, что он должен взять ее с собой. Завтра все устроится.
Джиллиан устало откинулась на подушку и уснула, но и во сне ни на минуту не забывала о том, что рядом с ней никого нет.
Рано утром она проснулась и, накинув халат, спустилась вниз. Она думала, что Дункан провел ночь у себя в кабинете, но там было пусто. Странное дело — со стен исчезли все карты.
— Уехал? То есть как? Куда? — Побледнев, она смотрела, как вдовствующая графиня поливает саженец лимонного дерева.
— Этот трус сбежал в порт. На рассвете разбудил меня, попрощался и был таков.
Джиллиан не верила собственным ушам.
— Он попрощался с вами? Неужели он уже уехал? И ничего мне не сказал?