Предназначены друг другу
Шрифт:
– Какого Родиона?
– не понял мужчина.
– Владельца галереи? Бородина?
– Да, он много лет уже мой любовник.
– Врешь, - в полной уверенности сказал Влад, вспомнив спокойного рыжеватого Родиона Бородина и его полную невозмутимую жену, которой принадлежали все деньги. Без них Родион был ничто.
– А ты врешь про беременную от тебя сучку Зою, - выкрикнула Белла.
– Не от тебя она беременна.
Жена, чувствуя, что скандал перешел все границы и имел противоположный результат - муж вместо того, чтобы почувствовать себя виноватым, наоборот,
– А я не вру, - упрямо повторил он.
– Зоя - это лучшая среди женщин, которых я знал. И во время секса она не лежит, как бревно. Она живая, темпераментная. Она фантастическая женщина. Мне с ней хорошо! А тебе, Бела, никогда не сравняться с нею! И я, пожалуй, приму твой совет к сведенью! Уйду к ней! Сегодня уйду!
Влад оделся и ушел. Но ночевать было негде. Поехал в деревню к родителям. Сказал, что будет разводиться с Беллой. Те были недовольны его разрывом с женой, требовали примирения. Мать так и сказала:
– Не помиришься, недельку поживешь у нас, а потом подавайся куда хочешь. У тебя есть ребенок. Возвращайся в семью. И Шурочку забирай. Не дело это, все по разным домам разбежались.
– Девчонку-то довели, спит и плачет во сне. Ребенок во сне смеяться должен, - добавил малоразговорчивый отец.
Вот так и промотался Влад неделю, жил временно у родителей. Но примирение с Беллой вряд ли состоится. Хорошо, если бы у Беллы, в самом деле, был кто-нибудь. "А может, всегда у неё кто-то был?" - пришла неожиданно мысль. Влад опять вспомнил Родиона, владельца галереи, невысокого, с рыжеватыми волосами, и подумал:
– А вдруг правду Белка говорит про Шурочку, и я не её отец, дочка наша тоже рыженькая, вроде похожа на Родьку. Может, и первая жена не от меня родила Лену с Валюшкой? Я ни в чем не уверен уже.
А потом мысли перебежали на Зою и её светловолосую девочку. Почему такой усталой, невеселой выглядит Зоя? Что с ней произошло? И почему её девочка сказала, что у неё нет папы? Может, новый муж Зои плохо относился к Ксюше, не разрешал называть себя отцом? Влад вспомнил Шурочку, он никогда не обижал девочку. И даже сейчас, если Белка сказала правду про Родиона, отношение Влада к дочери не изменилось. Шурочка - его девочка! Он её из роддома нес на руках.
– А поеду-ка я сегодня вечерком не в деревню, а к Зое, мне хочется видеть и её, и забавную дочушку, - неожиданно подумал Влад.
– Где она живет, я теперь знаю. Ксюша все рассказала потихоньку, когда Зоя по пути вышла в аптеку. Такая разговорчивая деловая малышка, как моя мать, все знает.
Освободился Влад только в девятом часу. И в самом деле, приехал к Зое. Та открыла дверь, не удивилась, словно знала, что приедет. Но все же, мужчина заметил это, на лице промелькнула тень радости.
– Здравствуй, Зоя. Я обещал твоей девочке, что заеду к вам, - приветливым
– Здравствуй, Влад. Я помню.
– Ты словно ждала меня, - улыбнулся мужчина.
– А почему бы и нет, ты же обещание дал Ксюше, - без следа улыбки ответила Зоя.
– Девочка привыкла верить людям. Заходи.
Владислав зашел. Осмотрелся. Большая четырехкомнатная квартира. Большие комнаты. Уютно. Сколько много цветов в доме! Светлые обои. Мебель тщательно подобрана по цвету, тоже светлая, пушистые ковры на полу. Нигде ни пылинки. Но это не злая стерильная чистота Белки, от которой делается холодно, это домашняя, ласковая, так и хочется прилечь на цветное покрывало на диван, вытянуть ноги...
Разговор не клеился. Владислав прошел, сел на диван, смотрел и думал, одна или не одна живет Зоя. Не знала, о чем говорить, и Зоя. Больше всего она пыталась скрыть радость, которая против её воли забилась в сердце при появлении мужчины. Поэтому Зоя была строга и совсем не улыбалась.
– Есть хочешь?
– спросила она будничным тоном.
– Хочу, - нагло протянул Владька.
– Тогда руки мой и на кухню. Только тихо. Ксеня уже спит.
– Ты так строго следишь за её режимом?
– удивился мужчина.
– Еще только девять! И на улице светло.
– Нет, Ксюша опять заболела, - грустно ответила мать.
– Опять болит горло. У нас это просто беда.
– Можно я ней зайду?
– попросил Влад.
– Нет, - тихо, но решительно ответила женщина, - она и так несколько дней ждала тебя. Что ты ей наплел? Зачем обещал прийти? Она поверила. Ждала. Только сегодня Ксюша поняла, что ты не умеешь держать слово. Не ходи, не вселяй надежду девочке. Она и так сильно скучает по отцу.
– Зоя, я тебя не понимаю.
– Это долгий разговор, - махнула рукой женщина.
– Пойдем, накормлю. Только разносолов у нас нет. Картошка тушеная с косточками, да салат.
Ужин был вкусный, простой и сытный, а главное - горячий, огненный просто. И кухня такая уютная, оформлена под гжель: простые занавески с гжельским рисунком на окнах, посуда, расписанная синим кобальтом на открытой широкой, во всю стену полке. На стуле прикорнул забытый плюшевый мишка. Из открытого окна тянуло вечерней прохладой. Запел на плите свою песню чайник. Хорошо!
– Зоя, расскажи о своей жизни, - попросил Влад, съев огромную тарелку картошки и запивая её горячим чаем.
– А тебе домой не пора?
– ответила вопросом женщина.
– К Ксюше все равно не пущу!
– Зой, а я к тебе хочу напроситься ночевать. Разрешишь?
– Владислав, видя, что мужчин в доме нет, и Зоя явно не ждет никого, решил не отступать, здесь остаться.
– Владька, ты молодец, - впервые засмеялась женщина.- Начал с простого визита вежливости, заканчиваешь ...
– она красноречиво замолчала, потом продолжила: - Ты бы мог заметить, я немного беременна.
– Много уже беременна, - в тон ей сказал Влад.
– Я заметил.
– Чего тогда просишься? Тебе ничего не обломится ночью. Я не в форме. Даже голой перед тобой ходить не буду.