Предположительно

Джексон Тиффани Д.

Таблетки! Она принимает таблетки? Какие? Они похожи на те, что принимала мама?

— Но ты можешь просто... сколько еще мне нужно оставаться здесь? — умоляющим голосом спрашивает она. — Ты говорил, что это ненадолго. Да, папочка, не надо... ладно... ладно, хорошо! Ладно? Ты можешь хотя бы прийти ко мне перед отъездом?

Я немного наклоняюсь, но моя нога соскальзывает и приземляется на следующую ступеньку с глухим стуком. Черт! Пячусь назад, пытаясь затаиться, но уже слишком поздно. Келли замечает меня и быстро вешает трубку. Меня поймали с поличным, притворяться

дурочкой нет смысла. Мы смотрим друг на друга, ее глаза прищурены от ярости, а рука все еще сжимает телефонную трубку. Своим шпионажем я дала ей еще один повод, чтобы убить меня. Мне слишком страшно, чтобы пошевелиться. Я стала слишком неповоротливой, чтобы бежать. Снова в ловушке.

Если я позволю ей убить себя, мои страдания будут окончены. Но Боб...

Она встает в полной боевой готовности, но в этот самый момент из ванны выходит мисс Риба в своих ночных трениках. Она зевает, прежде чем заметить нас обоих.

— Что вы задумали? — рявкает она.

Келли даже не смотрит в ее сторону. Она постукивает костяшками своих пальцев по бедрам, затем пожимает плечами.

— Ничего. Завтрак готовим, — говорит она, возвращая своему голосу привычные интонации, и направляется на кухню. Мисс Риба переводит взгляд на меня, приподняв бровь, и я возвращаюсь в свою комнату. Я спасена, но только на этот раз.

У мисс Коры ушло два дня, чтобы уговорить меня на это. Целых два дня. «Поверь мне, все будет хорошо», — твердила она. Я же отвечала ей, что она сумасшедшая и отказывалась, но на третий день сдалась. На следующее утро мы приехали в полицейский участок.

— Помни, ты должна рассказать ему всю историю, как ты выложила ее мне. Не упускай ничего. Каждая деталь важна. Детектив сделал нам большое одолжение, согласившись переговорить с нами, прежде чем мы направим заявление в прокуратуру. И не забудь о том, что... Мэри?

Как только мы подходим к зданию, мои ноги отказываются идти дальше. Звуки вокруг затихают, и я слышу только стук собственных зубов. Это здание... все эти окна... они наблюдают, ждут... чтобы снова забрать меня.

— Мэри? Пошли.

Мисс Кора тянет меня за руку. Я вырываюсь и прижимаюсь к автобусной остановке. Мне хочется сбежать оттуда.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

Меня начинает трясти. Плохой знак. Я не могу пойти туда. Не могу! Это отправная точка. Оттуда и начался весь кошмар. Барьер, разделивший мою жизнь на тогда и сейчас. Если бы мы не пошли туда, если бы мама не...

— Они снова дадут мне чизбургер и запрут!

Мисс Кора останавливается и расправляет плечи, ее взгляд смягчается.

— Мэри, мне очень жаль. То, что они сделали с тобой — недопустимо. Они допрашивали тебя без присутствия адвоката, и твоя мать разрешила им сделать это. Это была ловушка. Но, на этот раз, я буду с тобой. Не позволю им выливать на тебя это дерьмо. Не позволю им забрать тебя. Никаких бургеров. А теперь, отойди от этой грязной штуковины!

Меня отводят в ту же комнату, что и в прошлый раз. Мои мысли все те

же, что и в прошлый раз: «какой же здесь грязный пол». Маме было бы противно находиться здесь. Дверь открывается, и воспоминания накрывают меня с головой.

— Привет, Мэри. Помнишь меня?

Мистер Хосе совсем не постарел. Все еще черноволосый, хоть и с редкими проблесками седины на бороде. Высокий, худой, смуглый и с сильным акцентом как у Марисоль.

Я напрягаюсь, когда он закрывает за собой дверь. В руках у него папка, очень толстая, и маленький диктофон. Он садится напротив нас. Как в прошлый раз.

— Рад снова тебя видеть, — говорит он, улыбаясь, будто это правда.

Ты не Бенсон. Тебе наплевать на меня, ты хреново делаешь свою работу.

— Принести тебе что-нибудь? Воды? Может...

Я вскакиваю со стула. Мисс Кора хватает меня за руку, останавливая.

— Все в порядке! Все хорошо! Никаких бургеров, помнишь? Мы говорили об этом.

Взгляд мистера Хосе мечется между мной и мисс Корой. Он опускает руки на бедра, ближе к пистолету. Я вспоминаю о ноже в моей сумке, но быстро отметаю эту мысль.

— Присядь, — говорит она, но уже не так терпеливо, как прежде.

Проходит целых двадцать секунд, прежде чем я сажусь. Отодвигаю стул поближе к двери. Мисс Кора ухмыляется и качает головой.

— Могу ли я поинтересоваться, строго не для протокола, — говорит она мистеру Хосе. — Почему вы совсем не удивились, услышав, по какому вопросу я позвонила?

Он улыбается, и я кладу сумку себе на колени.

— Знаете, иногда вас изнутри просто съедает какое-то предчувствие. А это дело... У меня всегда было чувство, внутреннее чутье, что в этом пазле не достает какого-то кусочка.

Внутреннее чутье?

— Вы имеете в виду, что недоставало улик? — спрашивает мисс Кора.

Он улыбается.

— О, нет. Их было предостаточно. Но... что-то не складывалось. Показания не соответствовали найденным уликам. Я говорил об этом кучу раз, но все вокруг велели мне забыть об этом. Тем же людям не понравится то, чем я сейчас занимаюсь.

— Ну, люди не склоны мыслить трезво, когда черная девочка подозревается в убийстве белой малютки, — говорит мисс Кора, скрещивая руки на груди.

— Нет. Люди не склоны мыслить трезво, когда убивают малышей. Точка. В конце концов, важно выяснить, что на самом деле произошло с этой маленькой девочкой, и привлечь к ответственности тех, кто в этом повинен.

Мисс Кора кивает в знак согласия, и мистер Хосе смотрит на меня.

— Итак, ты готова все рассказать? — спрашивает он.

У меня сводит живот, и я начинаю считать серые волоски в его бороде. Может, он немного и похож на Бенсон. Но все еще не доверяю ему. Именно он посадил меня за решетку. Дал мне чизбургер и отправил в дом сумасшедших. Я согласилась на чизбургер лишь потому, что в жизни их не ела. Пыталась обхитрить мамочку и тайком съесть его, пока она не знает. Надо было отказаться.