Предпоследний кролик
Шрифт:
– Мне надо поговорить с тобой, девочка, – сказала бабушка, и Кэт стало окончательно не по себе.
– Нет ничего хуже, чем когда стрела прилетает в твой двор, – начала бабушка, – где стрела, там и жертва. Мало кто может отказать судьбе, когда она шлет столь недвусмысленное послание. И уж совсем никогда я еще не слышала, чтобы кто-то дрался за стрелу, как вы с Тишей. Ты храбрая, девочка. И я не буду врать тебе. Стрела в доме – это плохо, очень плохо. Бабушка замолчала.
– Но мы сделаем все, чтобы спасти вас. Спасти хотя бы одну из вас, – пробормотала бабушка совсем тихо. Или Кэт показалось?
–
Кэт только смотрела зачарованно и слушала
– Словом, ты пойдешь прямо сейчас, Кэт. Ты возьмешь стрелу и пойдешь к охотникам. И отдашь ее тому, кто ее выпустил или любому, кто ее возьмет. Только отдай ее как можно скорее. Это единственный способ спасти нас всех. Я знаю, все, чего ты хотела бы сейчас, это оставить стрелу себе. Но этим ты погубишь всех нас.
У Кэт аж дух захватило, то ли от страха, то ли от восторга
– Это ведь ужасно круто, поговорить с настоящим охотником, – бабушка вдруг сменила тон, – отдать ему стрелу. Все соседские мальчишки обзавидуются, – и бабушка подмигнула Кэт, и весело, по-бабушкиному, засмеялась. Только глаза у бабушки были совсем не весёлые, и от этого восторга у Кэт стало немного меньше, а страха – намного больше.
– А что за пирамида и глаз на ней нарисованы?
– Я расскажу тебе. Когда ты вернешься. Сейчас надо отдать стрелу. Быстрее, так быстро, как только возможно. И даже еще быстрее.
– Я все поняла. Я побегу, бабушка, – сказала Кэт.
Одним залпом допила компот, браво схватила стрелу, помахала ей и выбежала из комнаты, побыстрее, чтобы сбежать от своего страха. И выбежала за калитку и бежала до самого охотничьего домика, и немного дальше, пока не почувствовала, что гадкий страх остался позади. И тогда Кэт пошла себе потихоньку, помахивая стрелой, в сторону бара. Ибо где же ещё искать охотников вечером.
Джейн. Кармис 17. Вечер
Джейн нежилась в озере, когда услышала, что ее зовут. Черт. Ну конечно, Гош. И конечно, она забыла закрыть купол видимости – хоть и не стоило этого делать, учитывая сегодняшнюю встречу с этим странным типом. Основной купол закрывался сам собой, вернее, он и не открывался для тех, кого сюда не звали – и то хорошо. Однако купол видимости был открыт, и Гош, хоть и издалека, мог наблюдать за ней, абсолютно обнаженной. Что за манера последнее время у всех подглядывать за ней!
К домам охотников редко кто решался подойти близко, да и просто найти их нелегко, и Джейн чаще всего мало заботилась о том, чтобы опускать купол невидимости. Но Гош – он и есть Гош. Он ходит везде и тусуется со всеми. Ему плевать, охотница там Джейн или нет.
Плевать. Гош – почти что друг. Да и для того, кто видел охотницу в костюме (а кто не видел?), мало остается тайн.
Она вылезла из озера. Изобразила вокруг себя халатик из мягких розовых облачков
– Ну? – поинтересовалась она, подойдя к куполу.
– 20298? – поинтересовался Гош в ее же немногословной манере
– Да ну тебя. Сегодня 8 – сказала Джейн, почувствовав, что соски чуть
Гош не заставил себя упрашивать, перепрыгнул над не до конца ещё сложившимся куполом и через пару секунд уже развалился в термокресле, где совсем недавно так уютно лежала Джейн, схватив ее зелёный напиток.
Джейн пожала плечами. Она явно слишком много позволяла этому типу. Но в конце концов… Она вызвала второе термокресло и второй напиток. С креслом все было отлично, а напиток оказался красным. Чертов Гош.
– Слышала новости? – начал он, – У нас новый охотник!!
Новые охотники появлялись очень редко. То есть на памяти Джейн – вообще никогда. Ну разумеется, Гош, он всегда либо там, где новости, либо там, где новости еще не знают.
– Да что ты, – сказала Джейн
И Гош, ободренный восхищенным вниманием публики, с места в карьер принялся рассказывать совершенно дикую историю о некоем красавчике, что появился сегодня около бара. Едва появившись, красавчик тут же направился к вечно околачивающейся рядом компании Джейка (когда только они охотиться успевают) с расспросами.
– И спросил он, внимание, что-то вроде “как в поселке с симпатичными девчонками”.
То есть я понимаю, что тебе эта фраза кажется полнейшей тарабарщиной… как и всей компании Джейка, – сказал Гош, – это для нас, не-охотников, фраза сия полна исконного, сермяжного смысла… ой, о чем это я. Словом, все разумеется посмеялись, сочтя его чокнутым фермером в период обострения. Парень тут же развернулся и – внимание – вошел в бар! Что несомненно свидетельствовало о том, что он охотник, ибо не охотник в бар не войдет.
– Подожди… ты же не об этом типе, которого я видела сегодня у охотничьего домика? Ну нет, он никакой не охотник.
– Ты видела типа у охотничьего домика? Какого типа? Ты говорила с ним? Что он говорил?
– Не знаю… какую-то тарабарщину…
– Это точно он!
– Ладно… и что же дальше?
– Словом, он вошел в бар. В баре почти никого не было, и тип (его кстати зовут Клар) подсел к Мари.
Само по себе присутствие Мари в баре в небарное время было странным, и Джейн стала слушать с особым интересом, ибо Мари была ее подругой, лучшей и старинной, еще из давних времен, как они любили всем говорить. Хотя что это были за “давние времена”, кто знает.
– Мари была единственной из девушек там, – продолжал Гош, – и сидела ото всех отдельно. Клар о чем-то пошептался с ней. После чего Мари ушла, не допив свой напиток. Потом он опять болтал с компанией Джейка, выпытывал, на этот раз, кто у нас лучшая охотница. Потом пришли Анжелика с Дианой, и он ломанулся к ним с видом полнейшего фермера. Стал плести, со слов Анжелики, какую-то ерунду – про красоту, огонь в сердце, неутолимую жажду какую-то… – Гош, хоть его в баре и не было и быть не могло, был, как всегда, чрезвычайно осведомлен, – Потом Джейк и прочие внезапно решили, что его тарабарщина о женщинах абсолютно забавна. Кто-то начал передразнивать его, и пошло поехало.. И словом, теперь уже все разговаривают друг с другом на тарабарском – это чтоб все слова понятны, а смысла не прослеживалось, – подытожил Гош, – Возможно, я сегодня – последний человек, которого ты хоть немного понимаешь.