Предпоследний кролик
Шрифт:
– А что ты думаешь об этом, новеньком, – поинтересовалась она, – Я сегодня познакомилась с ним у охотничьего домика. И он сказал, что я очень красива, красотой, которая разжигает огонь в сердце.
Но Мари не рассмеялась, как смеялись все остальные, а удивленно передернулась.
– Я пока не знакома с ним, – сказала Мари (значит, Гош ошибся?), и продолжила почему-то не о Кларе, а перешла к прошлому, что было уж совсем из рук вон, и даже немного неприлично. Прошлое? Джейн подавила зевок. К чему это все. Впрочем, на секунду картинки далекого стародавнего
А может, ничего этого и не было. Домой.
Но тут начало происходить интересное. Во-первых, в бар ввалилась толпа во главе с Даареном и Анжеликой, и они шумели, веселились и заводили всех вокруг. Во-вторых, прямо вслед за ними тихонечко прокралась малышка-фермерша из Дома у Леса. Та самая, что все время подглядывает за Джейн. Джейн глазам своим не поверила. Как она вошла сюда, ведь в бар могут войти только охотники?? Или бар просто сломался, как и купола, и все вокруг? И что она здесь делает?
Кэт. Кармис, 17. Ночь
Кэт сначала пряталась за деревьями. По тропинке к бару стягивались охотники и охотницы. А Кэт двигалась в том же направлении, прижимая к груди стрелу – но только не по тропинке, а параллельно тропинке, между деревьями, кустами, цепляясь юбками за колючки и спотыкаясь о невидимые в темноте кочки и ямы.
Охотников и охотниц было много, Кэт никогда не видела их так много и так близко. Какими же они все были красивыми. Будто особый народ, эльфы и эльфийки из сказок, и такие же сказочные и волшебные в темноте. Некоторых Кэт знала в лицо, даже многих. Кэт остановилась за огромным вязом и смотрела, смотрела.
Стоп. Как, скажите на милость, она отдаст кому-нибудь стрелу, если никто ее не увидит? Бабушка ведь не сказала спрятать стрелу за вязом, она сказала отдать ее.
Подождать, когда будут проходить одинокие охотники и подойти к ним? Но как, как она вообще решится обратиться хоть к кому-нибудь из них?? Они такие красивые, и они охотники, а она всего лишь маленькая фермерша Кэт…
Кэт решила сделать по-другому. Она просто пойдет по дороге, весело размахивая стрелой, и кто-нибудь обязательно ее спросит, как она здесь оказалась, и откуда у нее Стрела. Днем ведь по этой дороге она ходила сто раз, все по ней ходят.
И Кэт, набрав полную грудь воздуха, вышла на дорогу.
Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. И Кэт пошла по дороге, весело размахивая стрелой, со сжавшимся в комочек от страха мышонком-сердцем внутри.
А чтобы меньше бояться, она шла и думала, как здорово было бы отдать стрелу Джейн. Ей она наверняка пригодилась бы, и она сказала бы Кэт спасибо, и, может быть, даже стала бы здороваться с ней при встрече, и, может быть, – об этом Кэт боялась даже загадывать, когда-нибудь она научила бы ее стрелять из лука.
Вообще-то, Кэт, конечно, умела стрелять из лука. У нее был целый арсенал луков, которые она делала втайне от сестер и бабушки, и хранила
Между тем, никто не подходил к малышке Кэт. Охотники и охотницы просто обходили ее – вроде и не замечая. Не касаясь и не замечая.
Так дело не пойдет.
Ничего не оставалось. Кэт встала с краю дороги и решила предлагать стрелу каждому, проходящему мимо.
– Здравствуйте! – обратилась она к первому же охотнику, проходящему мимо, – но тот будто и не заметил Кэт
– Здравствуйте! – сказала она намного громче проходящей охотнице, и та улыбнулась, обходя ее не глядя на нее – то ли в ответ, то ли своим мыслям
– Здравствуйте, – чуть ли не закричала Кэт следующей парочке охотниц, – у меня есть отличная стрела, возьмите, я хочу подарить ее вам!– но те были слишком заняты разговором
– Возьмите пожалуйста стрелу, это отличная стрела, мне она не нужна, а вам пригодится, – бросилась Кэт под ноги к следующему охотнику.
Даарен, вот как его звали, он был красивее и сильнее всех, и Кэт подражала бы ему, если б не подражала Джейн. И Даарен первый из всех посмотрел на нее – но только улыбнулся и почесал Кэт за ушком, вот именно за ушком, как будто Кэт была щенком или котенком, мурлыкающим под ногами что-то на своем зверином языке, и пошел дальше.
И почему только она должна избавляться от стрелы подобным образом?
Если эта стрела такая опасная, то почему нельзя найти того, кто ее выпустил (ведь стрелы, как известно, не летают сами)? Найти и заставить забрать ее, и заставить его больше никогда не стрелять такими стрелами…. Стрелами жертвы… Но бабушка сказала отдать стрелу охотникам, а бабушка знала лучше, как надо.
Кэт обращалась к тем и другим, снова и снова, но никто не сказал и слова малышке Кэт. Ручеек идущих в бар охотников становился все тоньше, и уже почти иссяк, а стрела все еще была у нее.
Кэт совсем отчаялась. Но не могла же она просто вернуться домой с этой проклятой стрелой? Стрелой жертвы? Нет, Кэт не вернется. Она будет ходить здесь, пока кто-нибудь не возьмет у нее эту стрелу. А если нет, пусть жертвой станет она, Кэт, и судьба придет за ней, а не за бабушкой, или даже этими дурындами-сестрами… Потому что бабушка сказала избавиться от стрелы именно ей. А раз она не сумела, то кто же и виноват?
Еще двое охотников прошли, не обратив ни малейшего внимания на ее отчаянные просьбы.
И тогда Кэт встала на дорогу и пошла вслед за ними, как будто она – такая же, как все они, по дороге, идущей в охотничий бар, весело размахивая стрелой.
Так она и дошла потихоньку до бара, и вошла туда, а вслед за ней ввалилась веселая компания во главе с Тамером и Эбботом.
Должно быть, из-за того, что Тамер с Эбботом производили много шума, орали во все стороны приветствия и шутки, а Анжелика вообще изображала рок звезду, никто и здесь не обратил ни малейшего внимания на малышку Кэт.