Председатель (сборник)
Шрифт:
— Не трет сосок-то?
К нему кидается человек, который все потерял.
— Не смейте оскорблять!.. — воскликнул человек, который все потерял.
Старик иронически посмотрел на него.
— Полицай! — с ненавистью говорит черненькая. Старик буровит ее глазами.
— Нет, милая, у нас документ в порядке. На Тоболе немца не было.
— Ишь, черт лысый, с самого Тобола притащился народ грабить!
— Тебя-то, миленькая, не ограбишь, поди, до штанишек проелась.
Входит одноглазый, бросает гимнастерку:
—
...Ночь. Трясется вагон. Поезд идет очень тихо, одолевая подъем. На своем месте зашевелилась, приподнявшись, девочка одноглазого, видимо, яркий лунный свет, льющийся в окно, согнал с нее сон. Девочка заглядывается на что-то, и глаза ее расширяются ужасом.
У печки, на мешке, сидит, раскорячившись, старик, в руке у него посверкивает нож, лунные блики скользят по лицу, по голому черепу, а челюсти равномерно чавкают, уничтожая сало. И этот залитый луной жующий призрак, видно, пробудил в девочке какие-то страшные воспоминания. Она закусывает пальцы, чтобы не закричать, и все дальше, дальше забивается в угол, ее маленькое тело трясется от страха и сдерживаемых слез. Она невольно толкает одноглазого, тот мгновенно вскакивает и видит ее искаженное ужасом лицо.
— Что с тобой?..
— Мне страшно, страшно!.. — девочка показывает пальцем на старика. Вурдалак!..
Одноглазый успокаивает ее, гладит по голове, уклады-вет и закутывает одеялом.
— Никого нет, — шепчет он, — это тебе приснилось. Девочка затихает.
Одноглазый проходит к лавке, на которой спит корреспондент, трогает его за плечо. Тот подымается.
— Надо со стариком кончать, — тихо говорит одноглазый.
— Кончать?
— Ну да! Ссадить его втихую, пока люди спят.
— Лучше бы на станции...
— Не по-фронтовому это! — зло говорит парень. — Когда еще будет станция? Не хотите, управлюсь сам. Смута от него, грязь...
Парень проходит к печке, корреспондент чуть замешкался, натягивая сапоги.
— Слушай, дед, — говорит парень старику, — ты сам сойдешь или тебе помочь?
Старик мгновенно, с легкостью, неожиданной в его крупном, старом теле, вскакивает: месяц играет на лезвии ножа в низко опущенной руке.
— Я старичок острый, -говорит он холодно, — смотри, не порежься!
— Вот что, — задумчиво говорит одноглазый, — я думал, ты просто мешочник, а ты, видать, зверь покрупнее.
— Какой есть...
И тут парень делает внезапный выпад, он бьет старика в подбородок, а когда тот невольно вскидывает руки, другим ударом вышибает у него нож.
Обхватив старика поперек тела, парень тащит его в тамбур. Старик тщетно цепляется за лавки. Парень выволакивает его на площадку, но старик вцепляется в поручни и столкнулть его нет никакой возможности.
Забрав туго набитый мешок старика, корреспондент тоже выходит в тамбур и спокойно говорит парню:
— Отпусти его...
Через голову старика он выбрасывает мешок.
Расчет верен:
Корреспондент и парень возвращаются в вагон.
— Вот и умники! — слышится голос тети Паши. — Худая трава с поля вон!
И тут они обнаруживают, что никто в вагоне не спит.
— Товарищи! — взволнованно объявляет человек, который все потерял. Нам достались боевые трофеи! — И он подымает с пола второй, порядком опустошенный мешок старика — Сало, колбаса, хлеб!..
Одноглазый смотрит на свою дочь, лицо его выражает
душевное борение. Затем он переводит взгляд на черненькую,
та сухо поджала губы, на артистку — она отвернулась.
На беременную женщину — та отрицательно кивает головой.
Решительным движенем забирает он мешок, распахивает
окно и вышвыривает мешок прочь.
— Папа Коля, — говорит девочка, — ты его прогнал?
— Да маленькая, я слово такое знаю, — улыбается одноглазый.
И впрямь, словно кончилось наваждение. Все разом заговорили, а черенькая, лихо взвизгнув, завела во весь голос свой любимый "Ленинград-городок"...
И вдруг раздается страшный, долгий, внезапно оборвавшийся крик.
Все замерли. И уже не крик, а стон, томительный, полный муки,
донесся с лавки, где лежит жена бригврача.
— Мужчины, марш отсюда! — командует тетя Паша
— Иди, иди, Ниночка.
Спотыкаясь о корзинки, мужчины перебираются в другой
конец вагона. Вмиг откуда-то появляется простыня и скрывает
роженицу. Затаив дыхание, люди прислушиваются к тому,
что происходит за простыней. Но оттуда слышны лишь стоны,
тяжелое хриплое дыхание и успокаивающий голос тети Паши...
— Папа Коль, а почему ей так плохо? — спрашивает девочка
— Так ведь человек на свет производится, не кочан капусты, — серьезно говорит одноглазый. — Надо, чтобы все в аккурате было, ножки там, ручки, глазки, целая, брат, механика!
— А женщинам всегда так больно? — задумчиво спрашивает девочка.
Поразмыслив, одноглазый говорит
— Это боль счастливая, женщины ее не боятся.
...За простыней тетя Паша и Дуся пытаются облегчить страдания жены бригврача.
— Если я ребенка его не сохраню, жить не буду... — спотыкающимся голосом произносит роженица.
— Ученый человек, а чего городишь! — сердито говорит тетя Паша. — Ты и думать об этом не смей! Которые в дороге родятся — самые счастливые люди выходят. Меня мамка в телеге родила. А нешто я несчастливая?
— Вы добрая.
— Вот я и говорю. Коль добрая, значит, счастливая.
— Кричи, кричи, громче кричи!.. — уговаривает тетя Паша.
— Не стану!..
Не выдержав, черненькая выскакивает из-за простыни