Предсказанное. Том 1
Шрифт:
Кузьма-негуман принадлежал к шестой волне разума или к пятой биологической, о которой Мальгину никто ничего не говорил, даже Держатель Пути и Строитель. Скорее всего судьба всех органических цивилизаций, вступивших на технологический путь развития, была одинакова, и Кузьма знал это, но природный оптимизм и жизнерадостное мироощущение позволяли ему переносить сей факт безболезненно – его век принадлежал ему, и путь он выбирал сам. К тому же скучать не приходилось, все члены его коллектива-тела были достаточно индивидуальны и интересны. Они казались детьми, непоседливыми, азартными и непосредственными, отличить их
Цивилизация Кузьмы вообще была уникальна, по мнению Мальгина, неведомым ухищрением эволюции она приспособилась использовать достижения технологии… других цивилизаций, не создавая своей! Это была своеобразная раса космических цыган, не имевших постоянного пристанища и редко вспоминающих родную планету, вернее остывшую звезду. За свою жизнь – триста человеческих лет – Кузьма успел побывать во многих удивительных уголках своей вселенной, сменить пять кораблей и встретиться с дюжиной представителей других цивилизаций, в большинстве своем существ странных и устремленных к достижению не менее странных и загадочных целей.
– Говорят, что существуют очень простые дороги из прошлого в будущее и обратно, – с нотками огорчения сказал «валун» – Кузьма-двенадцатый. – Но этими дорогами ходят только боги.
Конечно, мысленные фразы-псиологемы «звучат» и читаются иначе, не так, как языковые фразеологемы, но Мальгин и путешественник прекрасно понимали друг друга, обрабатывая чужие ответы и вопросы в соответствии с собственным словарным запасом.
Мальгин уцепился за слово «бог», и Кузьма, соединив аж десять своих глав, после размышления пояснил, что в его понимании «бог» – существо совершенно иного склада мышления, а не какое-то абстрактное высшее существо, способное творить чудеса.
– Он настолько далек от наших проблем и забот, насколько я или вы далеки от проблем одиноко странствующего в вакууме электрона.
Образность перевода фразы принадлежала самому Мальгину, но ответ Кузьмы тем не менее его озадачил.
– Вы имеете в виду Вершителей? – спросил он в замешательстве.
Теперь уже Кузьма погрузился в недоумение, снова призвал на помощь своих братьев, вымолвил осторожно:
– В каком-то смысле Вершители, какими вы их видите, тоже боги, но не главные. Среди них нет важных и второстепенных, каждый может все, но по-разному. И вообще все они разные.
– Но ведь Вершители пришли в эту Вселенную первыми!
Кузьма сделал мину (с эмоциональным эхом), которую человек охарактеризовал бы как «вытаращился».
– Кто вам сказал?
– Держатель Пути… еще Строитель… «Проекции» Вершителя на нашу Вселенную… понимаете, о чем речь?
Кузьма понять пытался, но знал только то, что говорил: по Вселенным изредка проходили «боги», в том числе и Вершители, и были они равны во всем, кроме отношения к разумным существам. Вершители же были…
– Помягче, что ли, – сформулировал Кузьма-восьмой, но двенадцатый его поправил:
– Просто они появляются чаще, особенно если случается что-нибудь неординарное. Такое впечатление,
– И что же? – отозвался Мальгин живо.
– У нас нет ответа, – грустно закончил Кузьма-двенадцатый; видимо, из всей компании он был штатным философом. – А что касается Вершителей… образно говоря, Вершитель – это Некто в конце бесконечности. Все знают, что он существует, но достичь его не представляется возможным.
– И тем не менее Вершители – только равные среди равных, – пробормотал Мальгин. – Жаль…
– Чего жаль? – опешил Кузьма.
– Мечты. Все-таки возможности реально существующего Бога греют душу. А тут их много…
– Кстати, среди них есть и люди, – добавил похожий на волосатого многонога Кузьма-восьмой, все время играющий какими-то камешками.
– Не совсем люди, – уточнил двенадцатый. – В ваше время уже появились их предки, вы называете их интрасенсами. Человек обычный, хомо ординарис, не стал полностью космическим жителем, хотя и пытался превратить космос в свою биосферу. Он строил оболочки, поддерживал внутри гомеостаз, но себя перестроить не мог. Интрасенсы же создали свою гармониосферу, Неошамбалу, ускорили развитие и ушли с Земли поодиночке, ассимилировались с другими, подобными себе существами. Кстати, Паломник – кажется, вы его знаете? – потомок таких переселенцев. – Кузьма подумал и добавил: – Хороший мужик… царствие ему небесное!
Мальгин грустно улыбнулся. Налетело черное, тоскливое чувство, окунуло в болото душевных переживаний и мук. Человечество исчезло, хотя память о нем сохранялась, и осталась от него небольшая горстка разбежавшихся по вселенным его детей. Откликнулся бы кто-нибудь?!
– Вот почему «черные люди» не желали общаться с нами, – вслух проговорил Мальгин. – Они знали, что человек – временный жилец на этом свете. А мы-то, ничтоже сумняшеся, называли его «венцом творения»!
Кузьма сочувственно молчал.
– А мы-то возвеличивали научные и технические достижения, как панацею от всех бед. И ничего не осталось!
– Кое-что осталось, – «тихо» сказал Кузьма-двенадцатый. – Памятники культуры и искусства, они в музее Духа Поколений, могу показать. Музей существует миллиарды лет, говорят, его тоже построили Вершители.
Мальгин повернул к нему голову. Слезы подкатили к горлу, мешали беседовать и думать.
– Отчего же мы… люди… исчезли? Там сказано?
– Вы знаете ответ. Прекратилось накопление исторической памяти и духовной энергетики ушедших поколений – единственная спасительная черта хомо сапиенс. Наступил распад культуры, потом сложившихся структур и…
– Понятно, – кивнул Мальгин. – Деградация и вымирание…
– Как и у всех стереотипных эгоцивилизаций. Это касается и нашей, увы, – добавил Кузьма-седьмой.
– Увы, – печально изрек Кузьма-двенадцатый. – Ничто не вечно под звездами, даже нация путешественников, даже сами путешествия. Мужайтесь, мой друг. Жизнь не есть бесконечная последовательность дыхания, как пытались доказать ваши и наши философы. Этот закон писан не нами, но для нас. Итак, наш интерес удовлетворен, и мы удаляемся, дорога ждет нас. Может быть, есть какие-то просьбы?