Предупреждение Эмблера

Ладлэм Роберт

Так где же он? Посадка уже закончилась, и служащий компании, сочувственно пожав плечами, закрыл выход. Впервые за долгое время Ласкер ощутил холодок страха. Что-то случилось. Он позвонил в отель, где они с Фентоном остановились несколько дней назад.

– Нет, мсье Фентон не выписывался, – вежливо сообщил портье.

Теперь Ласкер уже не сомневался – случилось что-то очень серьезное.

Лорел Холланд присоединилась к ожидавшим ее в зале на четвертом этаже мужчинам на несколько минут позже условленного времени.

– Вы, должно быть, Клейтон Кастон, – сказала она, протягивая руку. Слова эти, как

и сдержанный жест, выдавали настороженность по отношению к чиновнику, представлявшему, что ни говори, Центральное разведывательное управление. Вместе с тем Лорел полностью доверяла мнению Эмблера. Раз он решил объединить силы с Кастоном – что ж, она последует его примеру. Эмблеру оставалось лишь надеяться, что он не ошибся в новом союзнике.

– Просто Клей. Рад с вами познакомиться, Лорел.

– Хэл сказал, вы впервые во Франции. Я, как ни странно, тоже.

– Да, я здесь в первый и, смею надеяться, в последний раз, – проворчал Кастон. – Эта страна не по мне. Представьте, в номере поворачиваю кран с буквой «С» и на меня низвергается кипяток! Клянусь, я даже услышал, как смеются сразу все пятьдесят миллионов французов.

– Пятьдесят миллионов французов ошибаться не могут, – с серьезным видом объявила Лорел. – Так здесь, кажется, говорят?

– Пятьдесят миллионов французов могут ошибаться одновременно в пятидесяти миллионах случаев, – укоризненно качая головой, возразил Кастон.

– А кто ведет счет? – весело спросил Эмблер, наблюдая из окна за редкими прохожими. Взгляд его остановился на газете, которую принесла с собой Лорел. «Монд дипломатик». На первой странице была помещена статья некоего Бертрана Луи-Кона, очевидно, авторитетного интеллектуала. Эмблер пробежал глазами по строчкам. Статья посвящалась открывающемуся в Давосе Всемирному экономическому форуму, но содержала довольно туманные рассуждения общего характера о нынешней экономической конъюнктуре. Что-то насчет «la pensee unique», определяемого некоторыми, отмечал Луи-Кон, как «la projection ideologique des interets financiers de la capitale mondiale» – идеологическая проекция финансовых интересов мирового капитала – или «l’hegemonie des riches», гегемония богатых. И так далее, и тому подобное; обычная левая критика «l’orthodoxie liberale», не содержащая ничего нового. Вся заметка оставляла впечатление некоего стилизованного интеллектуального бессмысленного умственного упражнения, стилизованного интеллектуального театра кабуки.

– О чем здесь? – поинтересовалась Лорел.

– О встрече современных титанов в Давосе. Всемирный экономический форум.

– И что автор? Он за или против?

– Боюсь, я так и не понял.

– Я был там однажды, – вставил аудитор. – Всемирный экономический форум пожелал услышать мое мнение о некоторых способах отмывания денег. Им нравится приглашать людей, которые знают, о чем говорят. Это что-то вроде обязательной зелени в цветочной композиции.

Эмблер снова выглянул в окно – ничего подозрительного в поле зрения не появилось.

– Итак, к делу. Мне надоело играть вслепую. Мы знаем, что существует некая система… как вы выражаетесь, прогрессия или последовательность. Но мне нужно знать, что дальше, чего еще ждать.

– Мой ассистент пытается сейчас добыть кое-какую информацию, – сказал Кастон. – Думаю, нам стоит подождать и посмотреть, что он раскопает.

Эмблер

снисходительно посмотрел на аудитора.

– Вы и сами знаете не больше нашего, Кастон. Как я уже сказал, это не ваш мир.

Ву Цзингу никогда не повышал голос, но при том его всегда внимательно слушали. Карьера в Министерстве государственной безопасности утвердила за ним репутацию трезвого аналитика, не склонного ни к безудержному оптимизму, ни к беспричинному паникерству. Его мнение принимали во внимание. И тем не менее Председатель Лю Ань пренебрег его советом. Неудивительно, что узкие плечи Ву не выдержали легшей на них нагрузки – мышцы как будто сплелись в узлы.

Лежа лицом вниз на узкой кушетке в массажном кабинете, куда он приходил дважды в неделю, Ву старался очистить мозг от неприятных мыслей.

– У вас так напряжены мышцы, – заметила массажистка, разминая плечи клиента сильными пальцами.

Голос был незнакомый, и Ву, выгнув шею, посмотрел на новенькую.

– А где Мэй?

– Ей сегодня нездоровится. Меня зовут Зен. Все в порядке?

Зен знала дело даже лучше, чем Мэй. Движения ее были уверенными, прикосновения ласковыми. Ву молча кивнул. В элитном салоне «Каспара», сравнительно недавно открывшемся в центре Пекина, работали только самые лучшие. Он опустил голову на подушечку и постарался сосредоточиться на успокаивающих звуках медленно перекатывающейся воды и едва слышных переборах гуцзеня. Напряжение как будто растворялось в пальцах девушки.

– Отлично, – пробормотал Ву. – Иногда ради блага корабля нужно успокоить бурные воды.

– Мы этим и занимаемся, – негромко сказала Зен. – Вы так напряжены – должно быть, на вас лежит огромная ответственность.

– Да-да, огромная ответственность, – подтвердил аналитик.

– Но я знаю, что нужно сделать.

Пальцы прекрасной массажистки перешли на ступни, и по телу Ву разлилась необыкновенная легкость. Отдавшись приятной полудреме, советник Министерства безопасности даже не сразу почувствовал, как тонкая игла шприца вошла под ноготь левой ноги – резкая боль никак не соотносилась с тем состоянием, в котором он пребывал. А уже в следующую секунду на него как будто накатила волна оцепенения. В оставшиеся секунды Ву даже не успел определить различие между релаксацией и параличом. Мир как будто перестал существовать для него.

Впрочем, как равнодушно констатировала Зен, он тоже перестал существовать для мира.

В кабину лифта Бертон Ласкер вошел вместе с моложавым дежурным менеджером отеля «Георг V». Поднявшись на седьмой этаж, они прошли по коридору и остановились перед апартаментами. Менеджер постучал, потом, не дождавшись ответа, открыл дверь специальной карточкой. Осмотрев комнаты, мужчины никого не обнаружили, и только когда менеджер заглянул в ванную, лицо его вдруг побелело, он пошатнулся и отступил. Ласкер отодвинул француза в сторону.

От увиденного грудь словно перехватило обручем.

– Вы его друг? – спросил менеджер.

– Друг и деловой партнер, – подтвердил Ласкер.

– Мне очень жаль. – Он растерянно огляделся. – Извините, я должен позвонить.

Ласкер остался на месте. Нужно было успокоиться. Пол Фентон лежал в ванне совершенно голый. От воды еще поднимался парок. На полу валялась пустая бутылка из-под водки – реквизит любительской постановки, которая могла бы обмануть жандармов, но только не опытного оперативника.