Предупреждение Эмблера
Шрифт:
Пронесло.
Но легче не стало. По глазам стрелка Эмблер понял – он не один. Если спецгруппа, то из скольких человек она может состоять? Обычно, когда речь шла о гражданском «объекте», в группу включали от четырех до шести спецназовцев, но в экстренных случаях собрать успевали только двоих или троих. В дом они проникли разными путями, кто-то через окно, кто-то через дверь. Определить позиции остальных сейчас было невозможно.
Удивительно, что он еще остался в живых.
В то время как первый боец застыл с прижатым к плечу автоматом, мимо него пробежал второй –
Резко выбросив ногу, Эмблер захлопнул дверь.
– Я знаю, что вы думаете, – прошептал бледный как снег Кастон. – Но поверьте, я здесь ни при чем.
– Знаю. Скорее всего, когда мы загружали файлы, сработала сигнализация. Идентификатор выдал адрес. Зная, что в квартире никого не должно быть, вывод сделать было нетрудно.
– И что теперь?
– Ситуация не из лучших. Мы имеем дело с профессионалами. Вооруженными автоматами «Хеклер-Кох Г-36». Представляете, что это такое?
– «Хеклер-Кох Г-36», – повторил Кастон. – При заказе на тысячу штук мы платим договорную цену – восемьсот сорок пять долларов. Однако учитывая стоимость патронов…
– Автоматы у них с глушителями, – оборвал его Эмблер. – Эти парни – чистильщики.
Короткая очередь разорвала верхнюю половину двери, разметав щепки и наполнив воздух запахом обугленного дерева.
Эмблер вскочил, хлопнул ладонью по выключателю и бросился на пол.
Почему его не убили? Почему он остался жив?
Объяснение могло быть только одно: их двое. Инфракрасные прицелы показали им двух человек. Эмблера не застрелили потому, что не были уверены, кто из двоих «объект». Им дали приказ: идентифицировать и ликвидировать. Инструкции не предусматривали присутствие второго лица.
– Нам нечего им противопоставить, – задумчиво произнес Кастон. – Придется сдаваться.
Еще одна очередь проделала в двери огромную дыру.
Эмблер знал, что будет дальше. Коммандос подберутся ближе и через дыру спокойно разберутся, кто из двоих им нужен.
В его распоряжении оставались считаные секунды.
Единственное оружие Эмблера, маленький «глок-25», было совершенно бесполезно против автоматов, детская прыскалка против водяной пушки: ни прицела, ни точности боя на расстоянии, ни реальной силы боя – его пуля вряд ли смогла бы пробить даже легкую защитную броню. То есть в данной ситуации пистолет вообще ничего не значил.
Импровизируй!
– Вообще-то у вас есть кое-что, чем можно воспользоваться, – прошептал Эмблер сжавшемуся от страха аудитору.
– Не думаю. Пульт ДУ против этих ребят не действует. Я уже нажимал кнопку «пауза».
Оперативник покачал головой.
– У вас есть заложник.
– Что? Вы спятили.
– Молчите и слушайте. Сейчас вы громко, как только умеете, крикнете им, что у вас заложник и что вы убьете его, если они сделают хотя бы шаг. Действуйте.
– Я не смогу.
– Сможете и сделаете. Ну же!
Кастон, казалось, побледнел еще сильнее, но все же кивнул и набрал воздуху.
– У меня заложник! – крикнул он неожиданно громким и уверенным голосом. – Подойдете еще на шаг, и
В наступившей тишине было слышно перешептывание коммандос.
Эмблер вынул из кобуры «глок» и сунул его в руку аудитору.
– Прижмите пистолет мне к затылку, ясно?
– Легко вам говорить, – прошептал Кастон. – Стрелять-то они в меня будут.
– Положитесь на меня. Пока у вас отлично получается.
Несмотря на очевидную тревогу и растерянность Кастона, Эмблер видел, что похвала пришлась ему по душе.
– Закрывайтесь мной как щитом. Главное, чтобы они вас не увидели. То есть постоянно держитесь за мной. Я помогу, но и вы должны понять маневр.
– Не понимаю. Они же за вами охотятся.
– Положитесь на меня, – повторил Эмблер, – и играйте свою роль. – Времени на объяснения не оставалось. В подобного рода операциях заложники всегда осложняющий фактор. Когда нервы натянуты до предела, разбираться, кто где, никому и в голову не придет. Даже если спецназовцам дали его фотографию, вряд ли они станут рассматривать ее сейчас в полутьме. В руках у них автоматы, в крови бушует адреналин, а в голове стучит мысль: как выполнить приказ, не совершив губительной для карьеры ошибки. Такой ошибкой могла стать смерть заложника. Боязнь сделать ложный шаг лишит их инициативы, создаст проблему, которая отодвинет на задний план такие детали, как цвет волос и рост.
Выслушав дальнейшие инструкции, Кастон снова кивнул и глубоко вздохнул.
– Я хочу поговорить с вашим командиром! – громко крикнул он. Прозвучало решительно и убедительно.
Ответа не было.
Съежившись и изображая совершенный ужас, Эмблер рывком, как будто его толкнули в спину, подался к полуразбитой двери. Кастон спрятался у него за спиной.
– Не дайте ему убить меня! – захныкал он, просунув голову в дыру. – Пожалуйста, не дайте ему убить меня. – Взгляд метался из стороны в сторону, выпученные глаза едва не вылезали из орбит, в голосе прорывались истерические нотки.
Спецназовцев было всего двое: крупные, мускулистые, темноволосые парни с квадратными подбородками. На него они почти не смотрели, пытаясь заглянуть за спину и явно не догадываясь, что тот, кто им нужен, стоит перед ними.
– Я хочу поговорить с вашим командиром, – громко и требовательно повторил Кастон. – Немедленно!
Парни переглянулись, и Эмблер почувствовал, как заколотилось сердце. Командира нет. Еще нет. Приказа никто не ждал, и к месту отправили только тех, кто оказался под рукой. Конечно, подкрепление скоро будет, но пока эти двое действовали без поддержки.
– Пожалуйста, не дайте ему убить меня, – снова захныкал Эмблер, повторяя одно и то же, как некую мантру ужаса.
– Отпусти заложника, и поговорим! – крикнул один из спецназовцев.
– Держишь меня за придурка? – отозвался, все глубже входя в роль, Кастон.
– Тронешь его, и тебе конец, – предупредил второй спецназовец. Обычно в программе подготовки ситуациям с заложниками уделялось лишь немного времени, и сейчас оперативник, видимо, пытался вспомнить хотя бы основные правила поведения.