Предварительные решения
Шрифт:
– Старлей, ты чего здесь делаешь? – передернув затвор ТТ, зло осведомился Самойлов.
– Я с вами, товарищ майор.
– Долгих, ты дебил?
Старший лейтенант набычился и упорно замотал головой.
– Я депутат Верховного Совета СССР, у меня на руках предписание о комплексной проверке боеготовности авиации, и служу я, как ты, наверное, догадываешься, не в ВВС. А тебя, дурака, я как отмажу?!
– Я с вами, товарищ майор, – звенящим от напряжения голосом повторил Иван.
– Ну и хрен с тобой. Естественный отбор еще никто не отменял. Смотри только, ни при каких обстоятельствах оружие не вытаскивай,
– Хорошо.
«Ваня! Куда ты лезешь? Ну куда?! Правильно майор говорит, он депутат, а ты дебил! Ох, что скажет Оленька?!»
– Приехали. Иван, смотри у меня, без самодеятельности. – Самойлов перевел взгляд на «роботов»: – Вас это тоже касается. Даже если убивать будут, без приказа стоим и улыбаемся. Ясно?
– Ясно, Командир.
– Тогда погнали!
– Видишь, Яков, Тимошенко нет.
– Зато Рычагов с Пумпуром есть, и аж целая свита с ними. Тебе мало?
– А ты помни, что жизни им спасаешь. Или реформа сейчас, или через пару месяцев арест. Сам же видишь, от всего авиапарка дивизии за сутки интенсивной эксплуатации половина осталась, да пять самолетов так побили, что восстановлению не подлежат. И это, заметь, без соприкосновения с противником.
– Да понимаю я всё. Теперь или мы их, или они нас.
– Ну и всё. Арестовать тебя прямо сейчас мы не дадим. А закон на нашей стороне.
Разговор, невольным свидетелем которого стал Иван, происходил прямо на взлетной полосе. Встречающие во главе с генерал-лейтенантом остановились как раз где-то посередине между прилетевшим «Дугласом» и привезшим их автомобилем. У полуторки благоразумно остановилось и командование дивизии. Совершенно справедливо рассудив, что полковник и майор не те звания, чтоб встревать в разборки между командующим ВВС РККА и его замом.
А вот прилетевшие сомнений не испытывали и плотной группой, просто физически излучающей опасность, быстро приближались.
– Я пошел. – Генерал-лейтенант поправил ремень и расправил плечи, сразу став выше ростом.
– Давай, и помни, мы рядом, а попробуют силовой вариант, мы их обломаем.
Шел генерал-лейтенант красиво, можно даже сказать величественно. И пусть Иван смотрел на все это из-за плеч «роботов», его не покидало ощущение сопричастности к чему-то по-настоящему важному, судьбоносному.
– Долгих, да не вертись ты, без тебя на взводе.
– Извините. – Старлей, не ожидавший, что «робот с портфелем» заговорит, дернулся и отступил на шаг. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы пропустить начало разговора Смушкевича с Рычаговым.
Долгих попытался прислушаться, но смог разобрать только отдельные слова. Колючий северный ветер, дующий в это время года особенно сильно, не осознавал важности происходящего.
Разговор очень быстро перешел на повышенные тона. До Ивана доносились злые реплики командующего ВВС округа. Генерал-лейтенант авиации товарищ Пумпур, энергично жестикулируя, убеждал генерал-лейтенанта авиации Рычагова не разговаривать с предателями, а действовать и карать.
– Приготовились, – негромко приказал Самойлов.
Значит, майор тоже понимает, не договорятся
Каким-то чутьем майор угадал момент и шагнул в направлении спорящих генералов. Расходясь в стороны, за ним устремились «роботы». Иван чертыхнулся, подумал про подводную лодку и двинул следом.
– Разбито четыре самолета. До выяснения обстоятельств, Яков Владимирович, я просто вынужден дать санкцию на ваше задержание.
– Пять.
– Что?
– Пока вы сюда летели, разбился еще один бомбардировщик. В дивизии осталось чуть более половины боеготовых самолетов. Как генерал-инспектор авиации и как коммунист, я обязан доложить руководству страны о творящемся в авиации округа разгильдяйстве и безответственности.
– Так, значит? Ну хорошо, товарищ пока еще генерал-инспектор, будь по-вашему. Арестовать!
Два старших политрука из 3-го управления НКО, буквально несколько секунд назад горевшие рвением, отчего-то замялись и стали нерешительно переглядываться. Вставший рядом с генерал-инспектором человек внушал по крайней мере уважение. И ТТ в опущенной вдоль тела руке намекал на самые серьезные намерения. Впрочем, будь этот, в странном камуфляже и скрывающий за маской лицо, человек один, контрразведчики бы рискнули. Но метрах в трех по обе стороны от пятнистого стояли его подручные с короткоствольными пистолетами-пулеметами.
И главное, что по-настоящему пугало битых жизнью оперов, излучаемая всей тройкой неприкрытая, даже можно сказать демонстративная, агрессия. Никто не проронил ни слова предупреждения, наоборот, вставшие рядом со Смушкевичем люди, казалось, напряглись в ожидании малейшего повода открыть огонь на поражение. А выбранная позиция и автоматическое оружие в руках профессионалов не оставляли прибывшим с Рычаговым товарищам ни единого шанса.
– Отставить, – раздвигая впередистоящих широченными плечами, вперед вышел старший майор НКГБ.
– День добрый, Виктор Степанович, вот не ожидал вас здесь увидеть.
– Александр Ильич, – левой рукой сдергивая маску, а правой убирая ТТ в кобуру, просто майор шагнул навстречу старшему.
После крепкого рукопожатия обстановка заметно разрядилась. Всем стало понятно, что до стрельбы в любом случае не дойдет.
– А что вы тут делаете, Виктор Степанович?
– Комплексная проверка боеготовности Военно-воздушных сил Красной армии. Красная авиация построена и содержится на народные средства, вот товарищ Мехлис и хочет знать, насколько эффективно эти средства используются. Я знаю, что и руководство вашего ведомства в курсе. Вот предписание. Обратите внимание на подписи, Александр Ильич.
– Ясно. А нам тут, понимаешь, сообщают чуть ли не о диверсии. Паникеры, – старший майор красноречиво посмотрел на товарища Пумпура. – Что делать-то будем?
– Кто-то едет, – неожиданно для всех первым лимузины заметил старший лейтенант Долгих.
Два черных автомобиля ЗИС-101, приковав всеобщее внимание, неторопливо выехали на ВВП и так же неспешно подкатили к мгновенно замолчавшим людям.
– Первый отдел, капитан Гулбис, – приехавший командир, по каким-то своим соображениям предпочел предъявить удостоверение старшему майору НКГБ.