Предыстория под знаком вопроса

Габович Евгений Яковлевич

Лис и енотов можно сегодня встретить даже в самых центральных районах Берлина. В статье «Городской воздух кормит досыта» газета «Ди Вельт» от 30-го ноября 2006 г. приводит множество конкретных примеров работы названного выше ведомства. То им приходится спасать из телефонной будки как-то пробравшегося в нее лисенка, то искать новый ареал обитания для молодого лиса, вскормленного кем-то на шестом этаже не используемого более для жилья дома (выпущенный на свободу в одном из пограничных районов Берлина и наблюдаемый издалека чиновниками не привыкший к конкуренции лис подвергался преследованиям со стороны уже освоивших этот ареал городских сестер и братьев по виду и был

вынужден мигрировать все дальше и дальше, пока не исчез за пределами города).

Впрочем рассказ в газете не ограничивается лисами, пусть даже освоившими под место обитания предназначавшийся на слом бывший Дворец Республики или площадь Алекс (оба места расположены в самом центре Берлина). Ибо наряду с 1800 лисами, в Берлине обитают около 5000 кабанов, правда, в основном в больших парках и лесах в черте города.

Подробно рассказывается об эпопее беременной кабанихи, забредшей на садовый участок далеко от городской границы. Здесь она долго воспитывала большой выводок поросят, которых владелец участка по мере сил подкармливал молоком и пищевыми отходами. Газета приводит снимок кабанихи, уютно расположившейся прямо на улице у колеса автомобиля, чтобы дать своим малышам возможность присосаться к ее соскам. Когда однако подросшие кабанчики начали опустошать соседние сады, сметая изгороди и опрокидывая мусорные урны, терпению жителей пришел конец и они вызвали на помощь охотников.

Еще больше терпения проявляют чиновники к бобрам, постепенно осваивающим все водоемы Берлина. Даже, когда местные жители жалуются на поваленные бобрами деревья, чиновники стараются объяснить, как это здорово, что в Берлине чувствуют себя уютно не только выходцы из Восточной Европы, но и представители этого почти было вымершего вида животных. Кроликами и зайцами, освоившими огромную территорию города в основном занимаются не охотники, а лисицы. И хищные птицы: в Берлине обитает солидное число сов, орлов и соколов.

И вообще, все дикие обитатели и немецкой столицы, и других городов Европы, чувствуют себя в городах вольготно, более сытно, чем в нарушенных монокультурами природных ландшафтах, а также, более уютно, чем на дикой природе, хотя бы из-за на два градуса более высокой средней температуры в больших городах и из-за многочисленных локальных источников дополнительного тепла в городах. Но главный источник тепла исходит от жителей города, готовых делиться крохами своего благосостояния с дикими животными.

Приручение собаки

Пожалуй самый великолепный пример способности собак к обучению служению человеку я испытал в Швейцарских Альпах на высоте 3000 м. Три слепых продемонстрировали нам, как они со своими собаками регулярно проводят путешествия по горам. Я сначала считал это невозможным: слепые на узеньких тропинках, на покрытых щебнем склонах, на ледниках и в крутых скальных массивах. Однако господин Рупп, руководитель школы собак-поводырей для слепых в Алшвиле под Базелем подтвердил мне все это.

Из книги «Собака» Эрика Цимена, стр. 416

Одомашнивание собаки явилось важным цивилизаторским успехом первобытных людей. Понимание этого процесса могло бы существенным образом уточнить картину жизни наших далеких предков. К сожалению, именно эту важную историческую задачу наука почему-то не пытается поставить и решить. До сих пор не ясно, как именно происходило приручение собаки, как вообще собаки возникли. До недавнего времени не было даже ясно, является ли именно волк

предком собаки. Выдвигались альтернативные теории о происхождении собак от шакалов и даже от лисиц. Сегодня эти теории опровергнуты эмпирически: опыты с этими животными показали, что хотя они и поддаются приручению и размножаются в неволе, получаемые в результате искусственного отбора животные не являются собаками и не пригодны к тем многочисленным полезным функциям, которые во всем мире связываются именно с собаками.

Вызывает удивление, почему до сих пор не проводились целеустремленные эксперименты по приручению и размножению волков, по искусственному отбору среди полученных таким образом животных. Правда, скрещивание волков с собакой изучалось учеными, но не скрещивание волков с волками. Возникает подозрение, что ученые догадываются, к каким неприятным для ТИ результатам могут привести подобные эксперименты. Дело в том, что одним из результатов собаководства стала основанная на бесчисленных селективных экспериментах абсолютная уверенность в том, что для выведения новой собачьей породы или расы достаточно 30 поколений, т.е. на это требуются 30-50 лет, от силы сто. Если выяснится, что аналогичный результат можно ожидать и от «волководства», то станет ясно, что человеку для приручения волка не были нужны тысячи и десятки тысяч лет: достаточно было нескольких сотен лет, чтобы получить все то огромное многообразие собачьих пород, которое и обеспечивает многоплановую специализацию собак.

Еще в XIX породы собак отличались только функционально. Это значит, что следили при отборе за их способностями, а не за внешним видом. Поэтому породы собак были функционально различимы, но внешне в рамках породы имелось огромное разнообразие внешнего вида. В начале XX в. начинается выведение собачьих рас. Теперь следят за внешним видом собак и любое отклонение от стандарта пресекается на уровне селекции. Таким образом, все то гигантское многообразие собачьих рас, в котором мы живем, есть продукт одного столетия. И даже, если учесть и то время, в течение которого путем скрещивания и селекции по функциональным признакам появились те особи, с которых начинали создание очередной расы собаководы прошлого столетия, то мы имеем процесс, растянутый на сотни, но никак не на тысячи лет.

Сегодняшние представления о процессе приручения собаки выглядит приблизительно так: сначала привлеченные запахом мяса волки начали в голодное время подбираться к человеческим стоянкам, пытаясь поживиться костями убитых человеком животных. Иногда, после удачной охоты люди сами бросали таким волкам куски мяса. Особенно старые волки или не способные к успешной охоте волки-инвалиды, раненные защищавшимися от них дикими зверями, начинали жить вблизи стоянок первобытного человека. Они скрещивались друг с другом, рожали здесь детенышей, которых учили не охоте, а симбиозу с человеком. Так постепенно возник новый вид животных: полуволк-полусобака или полудикая собака.

Даже волк-инвалид мог участвовать в гоне стад дичи: не догоню, так хоть испугаю! Постепенно полудикие собаки научились сопровождать человека на охоту. Именно они и помогали загонять диких зверей в ловушки. Люди отдавали часть добычи собако-волкам, а последние помогали охотникам гнать стадо дичи, например, косуль к обрыву, к реке или другому препятствию, где все стадо могло быть перебито. Распространение мифов о человеческих детях, которые были спасены и выкормлены волчицей ее собственным молоком, могут представлять собой также инверсивное отображение первых попыток одомашнивания волков, хотя и могут основываться на отдельных реальных событиях.