Предзнаменование
Шрифт:
Мишель провел Скалигера в кабинет.
— Прошу, присядьте на диван, я сейчас принесу вина.
В смущении он отправился на кухню. Магдалена, держа на руках малыша, следила за сковородой, на которой тушились овощи.
— У нас есть вино? — спросил Мишель.
Она указала на несколько бутылок в темном углу.
— Есть немного Гипокраса. Желаете, чтобы я отнесла?
— Нет, вы занимайтесь ужином.
Мишель вернулся в кабинет с двумя бокалами вина. Один был наполнен наполовину, другой до краев. Полный он протянул Скалигеру.
— Вы пробовали Гипокрас?
— Прекрасный напиток, достойный всяческих похвал. Его я могу себе позволить на капельку больше, не опасаясь за здоровье кишечника. — Скалигер поднес бокал ко рту и с жадностью сделал глоток ароматной жидкости. — Превосходен, воистину превосходен. Неудивительно, что трубадуры воспевали достоинства этой смеси. А теперь она стала зельем аптекарей. Вы случайно фармакопеей не занимаетесь?
— Занимаюсь. Мой дед изготавливал лекарства, и у меня есть идея продолжить его дело в этом городе.
Скалигер одобрительно кивнул.
— Мудрое решение. Я сам время от времени увлекаюсь сбором лекарственных трав. Всем растениям в Провансе я даю латинские названия. Если я не совершу еще чего-нибудь стоящего, то этого будет достаточно, чтобы мое имя вошло в историю. — Он отправил в утробу еще один глоток, осушив бокал. — Ваша компетенция укрепляет меня в моем решении. Я беру вас под опеку и ничего не потребую взамен.
Мишель застыл с разинутым ртом.
— Под опеку? Что вы этим хотите сказать?
— Молодой ученый, поселившись в Агене, нуждается в покровительстве влиятельных особ, которые представили бы его в обществе и помогли снискать себе должное уважение. Представители рода делла Скала обычно отвергают подобные поручения, но вы, юноша, меня убедили. Выпьем за наш новый союз.
Сказав это, Скалигер протянул Мишелю пустой бокал и сделал большим пальцем левой руки характерный жест — «налей!».
Мишель помедлил, потом вышел и вернулся с полным бокалом. Человек, сидящий напротив него, казался явным сумасбродом. Однако он прекрасно понимал, что открыть аптеку в незнакомом городе — дело нелегкое. На него ополчатся остальные аптекари и, вполне возможно, врачи. Вражда между аптекарями и врачами известна испокон веков. Сам он относился и к тому и к другому лагерю, но отнюдь не был уверен, что городской парламент примет во внимание это обстоятельство. Несмотря на всю свою эксцентричность, Скалигер, видимо, принадлежал к высшему обществу, о чем говорило его платье. В чужом городе дружба с таким человеком могла оказаться полезной.
На этот раз гость осушил бокал одним глотком и удовлетворенно вздохнул.
— Ах, как чувствуется целебная сила этого напитка! — блаженно воскликнул он. Потом ни с того ни с сего сменил тему разговора. — Сейчас мне нужны все силы. Я собираюсь в пух и прах разнести этого выскочку Эразма!
— Эразма?
— Да, Эразма Роттердамского. Этот мошенник пользуется шумной славой, а на самом деле он просто жулик и, с позволения сказать, старый пердун. Как только он прочтет пасквиль, который я сочиняю в его адрес, тут же помрет от разрыва сердца. Вот уж о ком плакать
Скалигер замолчал и встал с места. В дверях, как напоминание о том, что ужин готов, появилась Магдалена с ребенком на руках. Прежде чем он успел промолвить хоть слово, гость склонился в еще более почтительном поклоне. Потом бегом бросился к малышу и погладил по головке. Глаза его, однако, не отрывались от Магдалены.
— Какая красавица! Жаль, что веснушчатая. Это ваша жена? — спросил он Мишеля, стоявшего позади, и продолжал, не дожидаясь ответа: — Синьора, я тоже недавно женился и уверен, что вы подружитесь с моей супругой. В жизни не видел такого хорошенького младенца. Когда ожидаете следующего?
Магдалена смущенно улыбнулась.
— О, об этом пока рано думать. Надо, чтобы сначала подрос Рене.
— Синьора, у вас широкие бедра, созданные для многочисленного потомства. Как прошли роды? Болезненно?
Совсем смешавшись, Магдалена пробормотала:
— Да, я до сих пор чувствую себя усталой.
Скалигер покачал головой.
— Усталость пройдет, и в следующий раз у вас все получится гораздо легче. Знаете, сколько котят приносит кошка?
Фраза была настолько нелепа и неуместна, что Магдалена улыбнулась.
— Я повторяю, месье, мы должны сначала позаботиться о Рене.
— Похвальная забота, но ваш Рене нуждается в братишке или сестренке, с которыми он будет расти вместе. От своей жены я хочу по меньшей мере десяток детей и полагаю, что нет на свете более христианского желания.
Улыбка Магдалены угасла.
— Есть женщины, призванные к материнству, — учтиво сказала она. — Ваша супруга будет рада произвести вам большую семью.
— Каждая порядочная женщина призвана к материнству. — Это сказал уже не Скалигер, а Мишель, еле сдерживая гнев. Его серые глаза почернели, как головешки. — И вы, мадам, конечно, со мной согласны.
Магдалена, явно испугавшись, опустила голову.
— Да, конечно, согласна, — но, словно ободренная присутствием иностранца, отважилась прибавить: — Однако…
Тут Скалигер вдруг направился к выходу, как будто для того, чтобы супруга хозяина не сказала лишнего.
— Уже поздно, и мне пора. Я бы охотно выпил еще глоточек Гипокраса, который так отменно массирует печень и кишечник. Но это в другой раз. Надеюсь, господин де Нотрдам с супругой окажут мне честь отужинать у меня в один из ближайших вечеров. Наш союз — дело решенное.
Занятый другими мыслями, Мишель смог только произнести:
— Позвольте проводить вас к выходу.
— Буду весьма признателен.
Когда он вернулся в комнату, Магдалена крепко прижимала к себе ребенка, словно этот жест любви мог помочь ей одолеть тоску. Она бросила на мужа робкий взгляд и с усилием улыбнулась.
— Мишель, ужин готов. Я пустила в дело все, что нашлось в доме. Думаю, результат удивит даже вас. Без специй, из одних овощей… Хорошо, что еще нашлось мясо… И мармелад, который вы сами приготовили несколько месяцев назад… Помните? Ваша страсть к мармеладу спасла ужин, который…