Преграды любви
Шрифт:
Он еще больше помрачнел, когда увидел на лужайке Алекс в окружении трех женщин — высокой брюнетки, ярко накрашенной немолодой блондинки и женщины в уродливом красном платье. Кажется, это она везла его из больницы и зовут ее Конни, если ему не изменяет память.
Увидев, как они оживленно о чем-то расспрашивают Алекс, Тревис вспомнил, сколько вопросов отнюдь не безобидного характера успели задать ему ее друзья. Они, в сущности, вели себя так, словно являются близкими родственниками Алекс и имеют полное право знать о его намерениях. Он представил, что бы с ними было,
Откуда было ему знать, что милая и интеллигентная Алекс, с нежнейшей, как лепесток розы, кожей, начнет таять в его объятиях, словно свеча на огне? Кто мог подумать, что за спокойной холодноватой внешностью и пуританской чистотой и рассудительностью таится натура страстная, еще не познавшая самое себя?
Он должен был сразу догадаться, что эта женщина — почти стопроцентный риск.
Разве он не почувствовал это в первую же минуту, как увидел ее? Присутствие Алекс как-то странно действовало на Тревиса, в ее обществе ему становилось не по себе. Куда девались его выдержка, самообладание, сарказм? Его тренированный ум допускал непростительные просчеты. Каждый раз, когда ему казалось, что он понял ее и определил ее место в веренице случайных встреч, которые посылала ему судьба в трудных и непредсказуемых буднях, Алекс тут же напрочь опрокидывала все его предположения, и все приходилось начинать заново. Она была переменчива, как апрельская погода.
Шон, дернувший Тревиса за рукав, помешал ему продолжить анализ неожиданных собственных превращений.
— Я все равно не понимаю, — капризно и требовательно заявил он, — почему люди не могут летать. Птицы летают, самолеты летают, а человек не может.
Тревис страдальчески вздохнул. Он по меньшей мере уже трижды ответил настырному мальчишке на этот вопрос.
— Я уже говорил тебе, Шон. Существует закон аэродинамики. Если масса…
— Как дела, мальчики? — послышался голос Алекс. Безуспешно отмахиваясь рукой от дыма жаровни, она бросила быстрый взгляд на Тревиса и, прочтя в его глазах благодарность, улыбнулась.
— Можно мне увести мистера Кросса? Тут кое-кто жаждет с ним познакомиться.
Она быстро высвободила Тревиса из объятий малышки Элизабет и тут же передала ее пробегающей на кухню Саре.
— Спасибо, — не без иронии произнесла та, беря дочку, и почему-то показала Алекс язык.
— Спасибо и от меня тоже, — искренне и с облегчением сказал Тревис, глядя на Алекс.
— Не торопись благодарить, — многозначительно шепнула она, беря его за руку и увлекая за собой. Алекс подвела его к высокой брюнетке из того трио, с которым, как заметил Тревис, она только что разговаривала.
— Тревис, разреши тебе представить Доун, — подчеркнуто вежливо произнесла Алекс и как-то особенно посмотрела на него.
В ее взгляде Тревис почувствовал не только иронию, но и некоторую долю злорадства. Невольно заподозрив подвох, он, однако, подумал, что с ним ничего не случится, если
— Я очень рад с вами познакомиться, — любезно промолвил он и вздрогнул, ощутив крепкое, почти мужское рукопожатие. Ему показалось, что рука его попала в тиски, к тому же дама не спешила отпускать ее.
— Я счастлива познакомиться с вами, Тревис, — неожиданно писклявым для своего высокого роста голосом жеманно произнесла Доун. — Мой сын с таким восторгом рассказывал мне о вас, не то что некоторые…
И тут она раздраженно посмотрела на Алекс. В ее взгляде было столько недоброжелательства, что Тревис легонько свистнул, думая, чем же Алекс заслужила столь нескрываемую неприязнь брюнетки.
Но долго гадать не пришлось. Еще сильнее сжав его руку, дама наконец представилась:
— Я — мать Шона. Вы его знаете — Шона Лоуна.
Доун и Шон Лоуны. Звучит впечатляюще, ничего не скажешь. Наконец он знает не только имя, но и фамилию этого маленького нахала. Вопросительно вскинув брови, он посмотрел на Алекс, но ту ничуть не задела подчеркнутая враждебность миссис Лоун, а если и задела, то она и виду не подала. Напротив, в глазах Алекс было полно озорства, когда она продолжила и дальше их знакомить.
— Кажется, Тревис, ты уже знаком с мужем Доун, Джоном, не так ли?
Джон Лоун? Прежде чем ответить, Тревис, припоминая, смущенно откашлялся.
— О, да, конечно. Кажется, он был с вашей дочерью, не так ли? — на всякий случай уточнил он.
— Да. Они просто неразлучны! Отец и дочь, так и должно быть. Я же больше занимаюсь мальчиками. Рони и Шон — чудесные дети, просто сокровище, хотя кое-кто считает иначе. — Она снова бросила откровенно неприязненный взгляд на Алекс. — Разумеется, те, кто никогда не имел Детей, вряд ли способны понять отношение матери ко многим невинным детским шалостям. Вы со мной согласны, Тревис?
Тревис недобро прищурился, соображая, как ему ответить этой агрессивной особе, посмевшей отпускать колкости в адрес Алекс. Внутренне злорадствуя, он уже представлял себе, как Доун встретит его рассказ об очередной «невинной шалости» ее «сокровища», пай-мальчика Шона. Утром на стадионе, зайдя в мужской туалет, Тревис невольно стал свидетелем того, как Шон демонстрировал своим ровесникам некие резиновые изделия, тайком изъятые у старшего брата. Мальчишка надувал их до гигантских размеров и потешался над испуганным любопытством своих несмышленых друзей. Вот тогда-то Тревис, впервые в своей практике, решился конфисковать что-то в свою пользу, не без юмора вспоминал Тревис.
— Не знаю, — медленно начал он, не задумываясь над тем, что побуждает его встать на защиту Алекс, не обращая внимания на то, как та предостерегающе сжала его руку. — Не знаю, ибо все зависит от того, что считать невинными детскими проказами. Лично я считаю, что шестилетний мальчуган…
— Смотри, Тревис! — торопливо воскликнула Алекс, пребольно дернув его за руку и увлекая его за собой. — Прости, Доун, но Сара машет нам, ей что-то нужно, и срочно.
Тревис охотно дал себя увести, согласившись в душе, что это пожалуй, к лучшему.