Преисподняя. Адская бездна
Шрифт:
— Я знаю, о чем вы подумали, — раздался в ухе голос генерала. Али почти забыла о нем, целиком сосредоточившись на пленнике. — Не вздумайте.
Хейдл нахмурился. У него острый слух. Он слышал голос, доносившийся из ее уха, из ее головы. Это удивило и испугало его.
— Я теряю его, — сказала Али генералу, задумалась на секунду, затем положила кусочек вяленого человечьего мяса в рот. Демонстративно прожевала. Вкус как у куриной ножки.
На этот раз хейдл взял предложенную
Он позволил Али скормить ему остальные кусочки. Закончив есть, пленник разразился длинной фразой, в которой в равной степени присутствовали щелчки и гласные звуки.
Она отрицательно покачала головой. Хейдл повторил, теперь медленнее. Вероятно, в этой неразберихе слов присутствовала благодарность — ей, а также человеку, телу которого принадлежало мясо, и, возможно, Богу. Но речь хейдла оказалась слишком быстрой, а уху Али недоставало практики. Десять лет назад, когда в ее жизни еще был Айк, она составила небольшой словарик языка хейдлов. А теперь не могла ничего вспомнить. В отсутствие практики она практически все забыла.
— Пить, — сказала Али и протянула пленнику молоко. Маленькая красная упаковка напомнила ей о начальной школе, о детях. Это допрос, а не антропологический пикник. Перед ней лежит один из убийц и похитителей детей.
Пленник ожидал найти в картонке все, что угодно, только не молоко. Вкус напитка испугал его. Он поднял глаза на Али.
— Ма-хар, — прошептал хейдл.
Мать.
Али посмотрела на картонную коробку в своей руке. Как будто она дала ему грудь. «Используй это».
— Да, ма-хар. Дети. — Али взмахнула рукой, отмеряя ладонью разную высоту. — Мои. Мои дети. — Она прижала воображаемую Мэгги к груди. — Где?
Хейдл понял — Али это почувствовала. И отвел взгляд.
— Лa. — Слово прозвучало, словно удар бича. Их взгляды встретились. — Дети. Ушли. Куда?
Хейдл прищелкнул языком, словно хотел сказать, что жизнь — это страдание. Что он имеет власть над ней, над ее народом, их детьми и их надеждами. Словно он король, это изувеченное существо.
Она перешла на жесты и смешанный язык.
— Я. Али. Ты?
— Мар-и-йа, — ответил пленник. Гортанная смычка, три разных тона и щелчок — все в трех слогах.
— Что он сказал? — переспросил генерал.
— Мария, — объяснила Али. Потом задала больному проказой еще несколько вопросов. — Да, его зовут Мария. Вероятно, так звали его мать, которая — он убежден — спустилась вниз, в недра планеты, чтобы зачать его. Наверное, пленница вроде меня.
Хейдл запел. Это было горловое пение с долгими, глубокими
— Что-то вроде молитвы? — спросил генерал.
— Вы не узнали? Он поет песенку Барни. Ну, помните, фиолетовый динозавр. — Любимая песня Мэгги. — Наверное, ее пела ему мать. Слушайте. — Али начала тихонько подпевать. На исковерканном английском. — Я люблю тебя. Ты любишь меня. Мы счастливая семья.
Умирающий пленник с одобрением посмотрел на Али. Она знает его молитву!
Разговор продолжился.
— Я спросила его об эпидемии, — вслух сказала Али, обращаясь к генералу. — Он говорит, что его мать и остальные члены клана в это время были в пещере у самой поверхности. Все пошли в город в поисках пищи. В пещере остался он один. Никто не вернулся.
— Куда направлялся его клан?
Али снова задала несколько вопросов. Хейдл заговорил, указывая на коробку с молоком.
— Им нужны были новые коробки. Нет, сосуды, новые сосуды. И что-то про солнце.
— В этом есть какой-то смысл?
— Пока не знаю.
Пленник вновь заговорил.
— Он утверждает, что поднялся из пещеры к ослепляющему свету. Из глубины к свету и грязи внешнего мира. Чтобы найти своих людей, которые хотят вернуться домой. Он и все остальные посланы именно для этого. Проводить их назад, в недра земли.
— И его народ поднялся сюда после эпидемии? Они прятались все эти годы? Где? И есть ли еще другие?
Опять вопросы. Опять щелчки и шелестящий шепот. Али слушала.
— Он говорит о путешествии душ. То есть о реинкарнации. Хейдлы в это верят. Души мертвых поднимаются на поверхность и ищут новую оболочку. Новое тело. Детей солнца. Солнечных детей. Наших детей.
— В наших детях души их мертвых?
— Все гораздо сложнее. Мы связаны единым циклом. Его мать умерла, и ее душа вознеслась. Теперь его долг — вновь вернуть ее домой. Увести вниз, подальше от зла. От нас.
— То есть наши дети — это их предки.
— Или их предки — это наши дети. Все зависит от точки зрения.
Али посмотрела на пленника. Его глаза светились искренней верой. Как два озера пламени на изувеченном теле.
Генерал молчал.
— Отлично. Хорошо. Как скажет, — наконец произнес он. — Не спорьте с ним. Спросите, куда он хотел отвести мать.
— Говорит, не смог найти мать. Отыскал других, но не мать. Собирался отвести их вниз. Надеется, что кто-то другой спас ее.