Прекрасная стерва
Шрифт:
“После того, как мы переедем в Нью-Йорк, все успокоится, и у нас будет больше времени”.
“В Нью-Йорке? Сомнительно”, сказал я. “И даже если бы все устаканилось, было бы неплохо, так или иначе, улизнуть и насладить друг другом перед всем этим?”
“Когда?” спросила она, озираясь, как будто ее переполненный календарь охватил каждую поверхность.
“Никогда не будет идеального времени. И когда мы переместим офисы, все будет еще более безумным какое-то время”.
Смеясь, она покачала головой. “Ну, я не могу думать о худших
И тема была отложена.
Но слово «отпуск»прочно обосновалось в моем уме.
THREE
У меня были большие планы на вечер: приготовить ужин; съесть его вместе; наконец-то решить, какую квартиру мы собираемся арендовать в Нью-Йорке; обсудить, что оставить себе из его квартиры и моей; рассчитать, когда мы найдем время на то, чтобы всё упаковать. Это, во-первых.
О, и потратить оставшиеся восемь часов, повторно изучая каждый дюйм тела моего Прекрасного Подонка. Это, во-вторых.
Но этот план действий был, перед тем как он переступил порог своего дома и обнаружил меня готовящей ужин на его кухне. Перед тем как он бросил свой пиджак и ключи на кушетку и практически спринтерски пробежал через всю комнату. Перед тем как он прижался ко мне сзади и засосал кожу чуть ниже уха, как будто не дегустировал меня недели.
Само собой разумеется, план был существенно уменьшен в размере.
Первое: ужин. Второе: обнажение.
Несмотря на это, Беннетт, казалось, был склонен пропустить шаги.
“Так, мы никогда не поедим”, сказала я, запрокинув голову назад, когда он продолжил целовать мою шею. Его горячее дыхание клубилось по моей коже, и нож, который я держала, гремел о разделочную доску.
“И?” прошептал он, прижимая свои бедра к моей заднице, прежде чем развернуть меня к себе лицом.
Кухонные островки были твердо прижаты к моей спине. Беннетт был еще тверже спереди меня. Он наклонился, возвышаясь надо мной, а все из-за того что, я потеряла преимущества, оставшись без обуви, и провел губами по моему горлу.
“И…” пробормотала я. “Еда – это перебор”.
Он мягко рассмеялся, плавно пробежав руками по моим бокам, чтобы обосноваться на моих бедрах. “Точно. Боже, такое чувство, что я не трогал тебя недели”.
“Этим днем”, поправила я, отступая настолько, чтобы встретить его взгляд. “Ты ведь знаешь, что это было днем — когда я отсосала у тебя за твоим столом?”
“О, да. Я, кажется, припоминаю что-то такое. И все же немного туманно. Возможно, ты могла бы освежить мою память… язык, член…”.
“Милый ротик, Райан. Твоя мать знает, что ты - такая свинья?”
Он оглушительно рассмеялся. “Если способ, которым она смотрела на нас после того, как мы потрахались в
“Я не видела тебя две недели!” Сказала я, чувствуя, как мои щеки зарделись. “Не смотри так самодовольно, ты задница”.
“Но я – твоязадница”, сказал он и прижался в затяжном поцелуе к моим губам. “Не притворяйся, что тебе это не понравилось”. Я не могла поспорить. Возможно, Беннетт в последнее время провел больше времени за пределами Чикаго, чем в нем, но он был всецело моим. Он никогда не позволял сомневаться относительно этого. “И к разговору о задницах” — он потянулся и крепко сжал мою — “всё, что я собираюсь сегодня вечером сделать с твоей…”.
Я начала отвечать — чтобы обсудить или сказать что-то умное в ответ, что вернуло бы меня на вербальное первенство — но ни о чем не могла думать.
“Господи. Ты была ошеломляюще тихой”, сказал он, с широко открытыми от удивления глазами. “Если бы я знал, что это - всё, что требуется, чтобы получить немного тишины и покоя, то я использовал бы это давным-давно”.
“Я… хм”. Я открыла и закрыла рот несколько раз, но ничего не произнесла. Это было чем-то новеньким. Когда таймер духовки рассек воздух, я заставила себя отойти, все еще немного разбалансированная.
Я вынула хлеб из духовки и дала стечь воде с пасты, снова ощутив Беннетта, пристроившегося ко мне сзади. Он зацепил подбородком мое плечо и обернул руки вокруг моей талии.
“Ты так хорошо пахнешь”, сказал он. Его рот вернулся к работе над моей шеей, тогда как его руки начали медленно спускать к кромке моей юбки. Я была более чем слегка соблазнена, и могла позволить ему закончить.
Вместо этого я кивнула на разделочную доску. “Ты мог бы закончить за меня салат, пожалуйста?”
Он застонал и ослабил узел своего галстука, ворча что-то неразборчивое, когда начал работать у противоположного кухонного стола.
Клубы ароматизированного чесноком пара поднимались от миски, когда я бросила туда пасту и соус, пытаясь очистить свою голову. Как обычно, это было невозможно, когда он был рядом. Только в Беннетте Райане было что-то такое, что, казалось, высасывало весь воздух из комнаты.
Я была огорошена тем, как крепко я в него влюбилась, и как сильно в последнее время по нему скучала, когда он ушел. Иногда я разговаривала со своей опустевшей спальней. “Как прошел твой день?” спрашивала я. “Мой новый помощник смешной”, говорила я. Или: “Моя квартира всегда была такой тихой?”
В другие дни, когда я надевала его рубашку перед сном, так часто, что она потеряла его запах, я будто переносилась в его квартиру. Я садилась в громадное кресло, чтобы полюбоваться видом на озеро, и задавалась вопросом, что он делал. Интересно, мог ли он скучать по мне хотя бы частично так, как скучала по нему я. Господи. Раньше, я никогда не понимала женщин, которые вели себя также, когда их возлюбленные путешествовали. Раньше, я просто предполагала, что это была хорошая возможность для полноценной ночи сна и некоторой передышки.