Прекрасная стерва
Шрифт:
Когда он завершил телефонный разговор, который занял у него минуту, то посмотрел на меня.
“Все хорошо”, сказала я.
“Нет”.
Он был прав. Ничего хорошего. Это отстой. “Разве кто-то другой не может с этим справиться?”
“Кто? Я не могу доверить что-то важное этим некомпетентным придуркам. Завтра отдают счет Timbk2, а маркетинговая команда не может найти файл с финансовыми отчетами…”, он остановился, покачал головой, а затем потянулся за пиджаком. “Боже, нам нужен в Нью-Йорке кто-то, кто поймет, что, черт возьми, они делают. Я так сожалею, Хло”.
Беннетт знал, как сильно мы нуждались в этом вечере, но он также должен был выполнить
“Иди”, сказала я, сокращая расстояние между нами. “Я буду здесь, когда ты закончишь”. Я вручила ему его ключи и встала на цыпочки, чтобы поцеловать.
“В моей постели?”
Я кивнула.
“Надень мою рубашку”.
“Лишь твою рубашку”.
“Я люблю тебя”.
Я усмехнулась. “Я знаю. Теперь иди, спасай мир”.
FOUR
Вы должны быть издеваетесь надо мной.
Я повернул ключ в замке зажигания и газанул достаточно энергично для RPMs, чтобы проскочить на красный. Я хотел резко увеличить скорость автомобиля и мчаться по улице, оставляя свидетельство моего расстройства, черными следами шин на дороге.
Я устал. Черт возьми, я устал, и ненавидел то, что должен был привести дела других людей на работе в порядок. Я вкалывал по двенадцать-пятнадцать, черт, даже восемнадцать часов в сутки в течение многих месяцев, и вечером, когда мне удалось выделить время побыть с Хлоей дома, меня вызвали.
Я замер, поскольку слово «дом», казалось, запрыгало внутри моей черепной коробки.
Были ли мы в моей квартире или ее, с друзьями или в той крошечной дерьмовой дыре под названием Китайский ресторан, который ей так нравился, с ней я всегда чувствовал себе как дома. Самым странным аспектом было то, что в доме, который стоил мне целого состояния, я никогдане чувствовал себя как дома, пока она не провела там время. Был ли и ядля неё домом?
У нас даже не было времени, чтобы выбрать место, где мы будем житьв Нью-Йорке. Мы определили новое место для RMG, составили карту того, где будет находиться каждый из наших офисов, составили проекты ремонтных работ и наняли дизайнера… но у Хлои и меня до сих пор не было квартиры, чтобы в ней обосноваться.
Это было величайшим свидетельством того, что старые привычки умирают с трудом, так как, на самом деле, мои отношения с ней полностью изменили мое отношение к работе. Только год назад я был уверен в одном. В моей карьере. Теперь, единственной вещью, которая имела наибольшее для меня значение - была Хлоя, и каждый раз, когда моя карьера мешала тому, чтобы быть с нею, это сжигало меня изнутри. Я даже не знаю, когда конкретно это случилось, но я подозреваю, что изменение произошло задолго до того, как я бы смог себе в этом признаться. Возможно, это была ночь, когда Джоэл приехал в дом моих родителей на ужин. Или, может быть, это было на следующий день, когда я упал перед ней на колени и извинился единственным способом, которым я тогда владел. Скорее всего, это произошло даже раньше всех тех событий, в тот первый вечер, когда я грубо поцеловал ее в конференц-зале в мой самый мрачный, самый неустойчивый период. Слава Богу, ведь я был таким идиотом.
Я мельком взглянул на часы, на приборной панели, и дата подсвеченная красным ударила меня словно кулаком
Я вспомнил свой предыдущий разрыв с Сильвией, почти два года назад. Наши отношения начались подобно тому, как практически каждый из нас поднимается на эскалаторе: с одного шага, а затем перемещается без усилия по единственному пути. Мы начали с дружеских отношений, легко и быстро перейдя к физической близости. Ситуация прекрасно на меня работала, так как Сильвия обеспечила меня товарищескими отношениями и сексом, она никогда не просила больше того, что я бы мог ей предложить. Когда мы расстались, она призналась, что знала, я бы не дал ей большего, и на какое-то время секса и подобия близости было достаточно. Пока для неё это не стало чем-то большим.
После долгих объятий и одного финального поцелуя, я отпустил ее. Я пошел в мой любимый ресторан на тихий ужин в одиночестве, а затем отправился спать пораньше, и проспал всю ночь, ни разу не проснувшись. Никакой драмы. Никакого горя. Все закончилось, и я покончил с той частью своей жизни и был полностью готов двигаться дальше. Три месяца спустя, я вернулся в Чикаго.
Было смешно сравнивать то, с моей реакцией на потерю Хлои. По существу я превратился в грязного бродягу, не ел, не мылся, и выживал исключительно на виски и жалости к себе. Я не забыл, как цеплялся к мельчайшим деталям о Хлое, которыми Сара делилась со мной - что она делала, как она выглядела - пытаясь определить по этим лакомым кусочкам, скучала ли она по мне и была ли также несчастна, как и я.
День, когда Хлоя вернулась в RMG, был по странному совпадению, последним днем Сары в фирме. Хоть мы помирились, Хлоя настояла на том, что она спит в своей квартире, а я сплю в своей, так что мы, фактически, получили некоторую передышку. После хаотичного утра я зашел в комнату отдыха, обнаружив Хлою перекусывающую маленьким пакетиком миндаля и читая какие-то маркетинговые отчеты. Сара разогревала остатки еды в небольшой микроволновой печи, отказавшись от наших просьб, устроить ей большой обед по случаю проводов. Я вошел, чтобы налить себе чашечку кофе, и мы втроем находились в напряженной тишине, казалось, минут пятнадцать.
Я, наконец, разорвал это безмолвие.
“Сара”, сказал я, и мой голос прозвучал слишком громко в тишине комнаты. Ее глаза обратились ко мне, широко открытые и ясные. “Спасибо, что пришла ко мне в первый же день как ушла Хлоя. Спасибо тебе за то, что ты могла безотлагательно предоставлять мне свежие данные. По этой и другим причинам мне жаль с тобой расставаться”.
Она пожала плечами, одергивая ее челку в сторону и вознаграждая меня небольшой улыбкой. “Я так рада снова видеть вас двоих вместе. Здесь было слишком тихо. И под тишиной, я имею в виду скучно. А под скучным, я имею в виду, никто не кричит и не зовет друг друга злобной змеей”. Она откашлялась и стала почти комично громко, отхлебывать от своего напитка.