Прекрасная тьма
Шрифт:
Арелия открыла шкатулку, и Мэкон увидел черный как смоль шар. Он ощутил его силу, даже не прикасаясь к нему — силу, способную обречь его на вечное заточение в этой блестящей сфере.
— Мэкон, хорошенько запомни: как только инкуб попался в арклайт, ему уже не выбраться. Только другой человек может выпустить тебя на свободу. Если ты собираешься отдать его другому человеку, ты должен полностью доверять ему. Ты вверяешь ему не просто свою жизнь, а тысячи жизней — вот на что похожа вечность в заключении.
Она подняла шкатулку
— Я знаю, мама. Я доверяю Джейн. Она — самый честный и преданный человек из всех, кого я знаю. Она любит меня, несмотря на то, кто я такой.
— А кто ты такой? В тебе нет ничего дурного, дорогой. А если и есть, то в этом виновата лишь я. Я обрекла тебя на такую судьбу, — произнесла Арелия и погладила сына по щеке.
— Я люблю тебя, мама. — Мэкон наклонился и поцеловал ее в лоб. — Ты ни в чем не виновата. Это все он.
Отец.
Возможно, Сайлас представляет для Джейн еще большую опасность, чем он сам. Отец слепо верит в доктрину, которую изобрел первый кровососущий инкуб из рода Равенвудов Абрахам.
— Он не виноват, Мэкон. Ты просто не знал своего деда. Не знаешь, как он силой заставил твоего отца поверить в эту извращенную теорию о превосходстве инкубов над всеми живыми существами, о том, что смертные — низшая раса, лишь источник удовлетворения безумной жажды крови, которой подчиняются инкубы. У твоего отца не было выбора. Как и у деда.
Мэкон не слушал ее. Он давно перестал жалеть своего отца, давно перестал задаваться вопросом, что его мать могла найти в таком чудовище, как Сайлас.
— Расскажи, как им пользоваться, — нетерпеливо спросил Мэкон, протягивая руку к арклайту. — Я могу к нему прикасаться?
— Да, можешь. Тот, кто дотронется им до тебя, должен обладать намерением, но даже тогда арклайт безвреден без Carmen Defixionis.
Арелия сняла с двери подвала мешочек, сильнейший колдовской амулет, и спустилась в темноту. Через некоторое время она вернулась, неся в руках какой-то предмет, завернутый в пыльную холстину. Она положила ее на стол и развернула.
Responsum.
В дословном переводе — «Ответ».
Старинная книга, написанная на ниадическом языке, где содержались все законы, которым подчинялся род инкубов.
Таких книг в мире существует всего несколько. Мать осторожно переворачивала хрупкие страницы в поисках нужной главы.
Carcer.
Тюрьма.
На рисунках арклайт выглядел точно так же, как тот, что лежал в отделанной бархатом шкатулке, стоявшей на кухонном столе рядом с недоеденным этуфе. [11]
11
Традиционное для южных штатов блюдо из риса с морепродуктами. ( Прим. перев.)
— Как
— Очень просто: нужно одновременно прикоснуться к арклайту и к инкубу, а потом произнести Carmen. Остальное сделает арклайт.
— Carmen написан в этой книге?
— Нет, это слишком могущественное заклинание, его нельзя доверять бумаге. Carmen надо услышать от кого-то, кто его знает, и запомнить, — добавила она шепотом, словно опасаясь, что их разговор могут подслушать.
А затем Арелия тихо произнесла слова, которые обладали силой обречь ее сына на вечные страдания:
Comprehende, Liga, Crucifige.
«Поймать, заточить и распять».
Арелия закрыла шкатулку и вручила ее Мэкону:
— Будь осторожен. В арклайте таится сила, а в силе всегда заключена Ночь.
— Обещаю, мама.
Мэкон поцеловал ее и пошел к двери, но Арелия окликнула его.
— Тебе понадобится еще кое-что, — сказала она и быстро написала несколько строчек на листке пергамента.
— Что это?
— Единственный ключ от этой двери. — Она показала на шкатулку в его руках. — Единственный способ вернуть тебя.
Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на спине в пыли и смотрю на звезды. Арклайт принадлежал Мэкону, Мэриан сказала правду. Я не знал, где он сейчас — в Иномирье или каком-нибудь чародейском раю. Не знал, почему он показывает мне все это, но если я чему-нибудь все-таки научился за это время, то хотя бы тому, что ничего не происходит просто так. На все есть свои причины.
И пока еще не поздно, нужно понять, что это за причины.
Мы остановились возле главного входа на кладбище Бонавентура. Я не стал объяснять Эмме, что не вернусь с ней домой, она и так все поняла.
— Нам пора, — обнял я Эмму.
— Всему свое время, Итан Уот, не спеши. — Она схватила меня за руки и крепко сжала. — Твоя мама, может, и считает, что ты должен сделать это, но я буду наблюдать за каждым твоим шагом.
Я знал, что ей тяжело отпускать меня, что ей хочется отругать меня и отправить в комнату, желательно на всю оставшуюся жизнь. Раз отпускает, значит, дела и правда плохи.
Ко мне подошла Арелия и протянула маленькую куколку, вроде тех, что делала Эмма. Амулет вуду.
— Итан, я верила в твою маму, а теперь верю в тебя. Желаю удачи, потому что знаю — тебе придется нелегко.
— «Правильный поступок никогда не дается легко», — повторил я фразу, сотни раз слышанную от мамы, ведь я тоже в каком-то смысле умею разговаривать с ее душой.
— Истинно говоришь, и это верно в обоих мирах. — Твайла прикоснулась к моей щеке костлявым пальцем. — Пока не потеряешь — не найдешь. Мы не сможем оставаться здесь долго, мон шер.
Ее последние слова прозвучали как предупреждение. После событий сегодняшней ночи я не сомневался — она знает, о чем говорит.