Прекрасная воительница
Шрифт:
Дугалд Керр жестко рассмеялся:
— Иисусе, Эдмунд, что, тебе мало было стать свидетелем состязания? Ладно, оставайтесь. Но солнце или дождь, а только завтра вы уедете, или мне придется лично вас выпроводить.
Он повернулся и пошел обратно в теплый зал.
— Ты что, рехнулся? — спросил Рейф отца. — Все кончено, понятно? Сегодня ночью они разделят ложе, и судя по их виду, наследник появится в Брег-Ашере еще до конца года!
— Да, — согласился его отец, — но младенцы очень хрупкие создания, Рейф. Я вырастил их немало и похоронил достаточно, так что знаю, о чем говорю.
Рейф Керр сурово посмотрел на отца:
— Если бы я подумал, что ты
Лорд Эдмунд изумленно взглянул на сына:
— Мы могли бы контролировать весь Ашер-нам-Брег! Почему ты этого не хочешь? Наша власть на границе, по обеим ее сторонам, стала бы огромной. Мы бы собирали пошлину с путников, идущих в обе стороны. Что в этом отвратительного, Рейф?
— Все! — отрезал его сын. — Неужели ты не понимаешь, отец? Мы, жители границы, не так уж и преданы своим королям. Мы сами правим по обе стороны границы. Проход используется честно и без раздоров, потому что две ветви нашего семейства контролируют его несколько веков подряд. Ни один король никогда не говорил нам, что делать. Мы давным-давно вместе решили, что проход будет использоваться только в мирных целях. Мы вместе устанавливали пошлину. Вместе построили дозорные башни, оберегающие дорогу. Мы вместе выступали против всех, кто пытался использовать Ашер-нам-Брег с дурными намерениями. Может, хватит распрей между нашими семьями здесь, на границе, отец? Одно семейство по обеим сторонам прохода откроет его любому злу. Может вмешаться король и объявить его своей собственностью, но никто не решится на такое, пока у власти две семьи. Начнется взяточничество, причем подкупать будут не лорда, управляющего проходом, а стражей, для того чтобы они за деньги отворачивались в нужный момент. Сквозь Ашер-нам-Брег пойдут контрабандисты и мародеры. Пока дорогой управляют два семейства, подобное бесчестье расцвести не сможет. Ведь и наш прямой род мог бы оборваться, отец. Хотел бы ты, чтобы старый Дугалд Керр отнял проход у назначенного тобой наследника?
— Если мы получим весь проход целиком, то станем намного богаче, — сказал лорд Эдмунд.
— Я твой наследник, и я не собираюсь поддерживать эту твою глупость, отец! — отрезал Рейф. — Мне нравится лорд Стюарт, пусть я не так много успел узнать о нем из наших разговоров. Когда старик Дугалд умрет или решит передать свои полномочия, Фингел Стюарт будет хорошо управлять своей стороной прохода. Он человек порядочный.
— Ты болван! — ответил отец. — Какое счастье, что у меня есть и другие сыновья.
Рейф Керр рассмеялся. Он был самым способным из всех сыновей Эдмунда Керра, как законных, так и рожденных вне брака. Еще когда все они были детьми, отец учил его младших братьев безоговорочно слушаться Рейфа и хранить ему верность, потому что Рейф — отец постоянно подчеркивал это — его наследник. А когда Рейф подрос, он укреплял эти уроки своего отца, даря в ответ свое доверие и преданность каждому из братьев. И если он был в этой жизни хоть в чем-то полностью уверен, так это в том, что ни один из них не захочет брать на себя ответственность, которая ложится на плечи наследника Эдмунда Керра, и становиться управляющим Ашер-нам-Брегом.
— Признай поражение, отец, и наслаждайся этим днем, — сказал он. — Винные погреба лэрда сегодня будут открыты нараспашку.
Он обнял отца за плечи и повел его обратно в зал.
Мэгги вышла из ванны. Вода уже остыла, и у нее снова заболело все тело. Она тщательно вытерлась, обмоталась полотенцем и села у камина, чтобы согреться. Вытерев другим полотенцем волосы, она начала расчесываться.
— Уже за
— Он хочет контролировать весь Ашер-нам-Брег, — отозвалась Мэгги. — А я вроде как ответ на его желание. Да я бы не вышла за него, останься он последним мужчиной на земле и будь красивым, как майское утро. Он никогда мне не нравился, даже в детстве.
Гризель забрала у хозяйки щетку, сама провела ею по волосам и сказала:
— Все, высохли. Давай-ка одеваться, миледи.
Мэгги увидела, что нижнее белье уже разложено на кровати, но платья там не было. Гризель протянула хозяйке мягкие шерстяные чулки, светлые, доходившие ей только до колен. Мэгги натянула их и закрепила простой подвязкой. Встав, она надела сорочку с длинными рукавами, отороченными золотым кружевом, и низким квадратным вырезом, тоже отороченным золотым кружевом. Гризель надела на нее две шелковые нижние юбки и завязала их на спине лентой.
Затем камеристка подошла к гардеробу и вытащила оттуда лиф с рукавами и юбку. Все вместе составляло платье, которое должна была надеть Мэгги. Нижняя часть платья представляла собой расширяющуюся книзу юбку из рыжевато-коричневой бархатной парчи, отороченную коричневым мехом. На бархатном, в тон, лифе был квадратный вырез с золотой вышивкой по краю, а на рукавах широкие манжеты с отворотами из темно-коричневой куницы. Золотое кружево на рукавах сорочки едва выглядывало из-под них.
— Ну как? — улыбаясь, спросила Гризель.
— Оно прекрасно! — воскликнула Мэгги. — Просто само совершенство! — И крепко обняла пожилую служанку. — Спасибо, Гризель! Спасибо тебе!
— Я хочу, чтобы родственник короля увидел, какая ты красавица, — сказала Гризель. — Пусть знает — ты такая жена, которую не стыдно представить ко двору, когда король вернется со своей супругой. Хочу, чтобы он тобой гордился, как мы все тут, в Брег-Ашере.
Она смахнула несколько слезинок со своих карих глаз.
Мэгги и сама едва не прослезилась.
— Помоги мне одеться, — произнесла она дрогнувшим голосом.
Да что с ней сегодня такое? Наверное, потрясение от того, что она все-таки проиграла состязание. До сих пор ни один искатель ее руки, осмелившийся принять вызов, не сумел обогнать ее даже бегом, хотя в случае с Юаном Хеем она нарочно прошла весь путь еще и верхом, чтобы он все как следует понял.
Брачный контракт подписан несколько недель назад. Она уже замужем за Фингелом Стюартом. Но сегодня он завоевал ее уважение и доказал, что достоин быть ее мужем, достоин унаследовать Ашер-нам-Брег и зачать с ней детей.
Мэгги молча стояла, пока Гризель застегивала на ней юбку, изящными складками ниспадавшую на пол. Затем просунула руки в рукава лифа. Гризель тщательно зашнуровала его на спине золотой лентой. Мэгги аккуратно села, чтобы камеристка смогла красиво расчесать ее роскошные длинные каштановые волосы. Сегодня они останутся распущенными как знак ее целомудрия. Чтобы локоны не распадались, Гризель повязала ей на лоб золотую ленту, расшитую крохотными сверкающими кусочками золотого кварца. Мэгги встала и взяла у Гризель мягкие кожаные перчатки — в церковь они поедут верхом, а служанка укрыла ее плечи меховой накидкой.