Прекрасное чудовище

Олтедж Нева

Я хмурю брови. – О чем ты говоришь?–

– Торговый центр. Взрыв двадцать лет назад. Рафаэль Де Санти — человек, который спас жизнь нашей дочери!–

Это . . . это невозможно. Но . . . Ох блин. Как бы мне ни хотелось опровергнуть слова Нины, я каким-то образом знаю, что это правда. С того момента, как я встретил Де Санти более десяти лет назад, я всегда задавался вопросом, что с ним случилось. Я так и не установил связи.

Вася.

Я вскакиваю со стула и хватаю телефон.

Стрелка

спидометра зависла над отметкой в сто миль в час. Я сильнее нажимаю на педаль газа, лавируя между другими машинами на дороге. Сейчас пять минут седьмого. Самолет Рафаэля только что взлетел. Без меня. Не имеет значения, я полечу первым коммерческим рейсом, на который смогу попасть, как только узнаю, что человек, которого я люблю, в безопасности. Еще есть время. Мой дядя предпочитает работать по ночам. Я делаю успокаивающий вдох, но воздух внезапно попадает в мои легкие, и я почти врезаюсь в идущую впереди машину.

Разница во времени. Я забыл про чертову разницу во времени! Сицилия опережает Чикаго на семь часов. Там сейчас два часа ночи. Нет нет нет!

Уличный фонарь передо мной становится красным. Я сильнее нажал на газ. С боковой дороги приближается пикап, и я едва его не замечаю, пролетая через перекресток. Наш район находится всего в миле отсюда. Я снова звоню Рафаэлю. И опять.

Нет ответа.

Нажимая на тормоза на подъездной дороге, меня так трясет, что я едва могу открыть дверь машины. Я не закрываю ее, просто бегу, поднимаясь по каменным ступеням к входной двери по две за раз.

Дверь папиного кабинета приоткрыта. Я захожу внутрь и смотрю на отца. Слова застряли в моем сдавленном горле. Папа стоит рядом со своим столом, прижав телефон к уху. Мама стоит перед ним, сжимая его рубашку.

– Сергей. Глубокий голос моего отца нарушает тишину. – Прервать.

С моих губ срывается сдавленный звук облегчения. Я откидываюсь спиной к стене, потому что мои ноги готовы подкоситься. Мои глаза пристально смотрят в глаза отца. Он все еще держит телефон у уха. Мышцы его челюсти напряжены, а брови нахмурены.

– Мне он нужен, Сергей. Понимаешь? он лает и опускает трубку.

Я даже не дышу, ожидая, что великий Роман Петров скажет что-нибудь.

– Папа?– Я хнычу.

Мой отец глубоко вздыхает, опустив глаза. Избегая смотреть на меня.

на 15 минут раньше

Мой телефон звонит, как только я снова включаю его и как раз в тот момент, когда я тянусь к входной двери. Имя пилота загорается на экране. Я смотрю на свои наручные часы. Пять минут второго.

– Мы готовы к взлету, босс.

– Хорошо.– Я киваю, хотя он меня не видит, затем жду. Я не могу заставить себя попросить подтверждения того, что я уже знаю.

– Она не пришла. Мне очень жаль, босс.

Засунув телефон обратно в штаны, я направляюсь на кухню. Мои шаги звучат глухо в огромном пространстве, отражаясь эхом от стен,

этот звук жуткий в темноте дома. Я не зажигаю лампы, пересекая комнату. Лунный свет освещает мне путь к холодильнику.

Некоторые говорят, что пить красное вино холодным, а не комнатной температуры — кощунство. Мне всегда казалось, что такой вкус довольно пресный. Взяв из холодильника стакан на ножке, а затем бутылку, я прохожу через гостиную и останавливаюсь на пороге террасы. Сколько раз я заставлял этих рабочих красить эти французские двери? Четыре? Пять? Ребята, конечно, наделали при этом много шума. Как я им приказал. Все для того, чтобы моя веспетта могла чувствовать себя как дома.

Забавно, как я провел более двадцати лет, зарабатывая кучу денег, строя свою империю. Все время я был убежден, что это принесет мне счастье. Слишком поздно я понял, что все это было не чем иным, как пылью на ветру. Все мое богатство не могло помочь мне достичь того, чего я хочу больше всего. Любовь Василисы. Точно так же, как ни одно из дорогих украшений, которые я ей подарил, никогда не вызывало улыбки на ее лице, в отличие от глупых рисунков, которые я для нее нарисовал. И вот я на вершине своего успеха, владею очень многими вещами. . . Но не обладая ничем ценным.

Теплый ветер дует мне в лицо, когда я выхожу на террасу и сажусь на шезлонг в дальнем конце. Крошечные огни далеких рыбацких лодок разбросаны по темной глади моря, мерцая на волнах. Я наливаю себе бокал вина и наблюдаю за ними.

— Становишься безрассудным в старости, Де Санти? — говорит мужской голос из тени слева от меня.

– Похоже на то. Я откидываюсь назад и делаю глоток вина. – Был долгое время. Как жизнь, Белов?

– На самом деле все было вполне нормально. Пока какой-то ублюдок не решил похитить мою племянницу. Он выходит из темноты и опирается спиной на перила, скрещивая руки на груди. Сияние луны отражается от пистолета, который он держит.

— Итак, пахан приказал тебе решить за него эту проблему, не так ли?

– Я бы сделал это, даже если бы он этого не сделал– , — огрызается он. – Какого черта, Рафаэль? Мы сотрудничаем уже много лет. Это была своего рода расплата? И если да, то для чего?–

– Это не так.

– И что? Вас кто-то нанял для этого? По какой цене? Дерьмо. Если бы ты позвонил Роману, когда получил контракт, он бы заплатил тебе двойную цену только за то, чтобы ты немедленно отправил ее обратно.

– Мне сказали, что не все вещи имеют цену. Теперь я убежден, что это правда. Я киваю в сторону пистолета в его руке. – Не стесняйтесь делать то, ради чего вы пришли сюда.

— Что, ты будешь просто сидеть и позволять мне убить тебя?

– Таков план.

– Почему?–

— Потому что альтернативный исход этой встречи — я убью тебя, Белов. И, к сожалению, я не могу этого сделать.

Мой взгляд скользит по маршруту, который мы с Василисой прошли, когда провели день на моей яхте, все время чувствуя на себе взгляд русского. Он, наверное, думает, что я блефую, и ожидает, что я в любую секунду вытащу оружие. Если бы на его месте был кто-нибудь другой, мститель Петрова был бы уже мертв. Но Василиса обожает своего дядю. И я никогда не смогу убить того, кого она любит.