Прекрасный город Юнивелл
Шрифт:
"Муж", - порой задумывалась Элравенд, - какое странное слово... всего-то три буквы, а сколько гордости и радости." Особенно она любила произносить это слово, когда, прогуливаясь по улицам города под руку с Арде, она встречала своих подруг, которые млели перед его красотой и начинали разговаривать с ней, не сводя глаз с него, куда учтивее и любезнее, поправляя на себе одежу и взмахивая ресницами.
Пятое апреля - день, когда Элравенд поняла что этот черноволосый мужчина - её счастье.
– Четыре недельки.
– Улыбнулся Арде, чуть приподняв голову от подушки - белой, в темно-синий цветочек, бывшей, как оказалось, любимый цветовым сочетанием, и по обилию подобных
– Ещё целых восемь месяцев...
– Ну не расстраивайся, насладись последними спокойными месяцами своей жизни, когда это чудо, в котором переплетутся наши с тобой гены, появится на свет - в доме будет военное положение.
– Элравенд отвечала медленно, томно, на одной ноте, высунув из под одеяла лишь нос.
– И мне кажется, что тебе следует меньше думать об этом. Слишком много волнения с Вашей стороны, господин Арде.
– Элра... Ты полгода... мне хватило твоего...
– Нежный голос Арде начал грубеть, и он осекся, встал с кровати и побрел на балкон, взяв со стола пачку сигарет. Они старались не вспоминать о событиях, произошедших, шесть месяцев назад, когда Элравенд, едва узнав о беременности, врачи говорили что тогда не было и двух недель, шла по улице, когда некий нетрезвый водитель потерял управление и едва не сбил Элру. На ней не было ни одной царапины, все они остались на водителе, на капоте и витрине магазина, в который он въехал, однако у самой Элры случился такой шок, что она потеряла сознание, а к утру - ребенка. Каждый из супругов Инлито по-своему пережил это событие: едва водитель того автомобиля оклемался, Арде упек его в тюрьму на изрядный срок, на суде лично не выступал, но позаботился о том, чтобы "эта безмозглая мразь не села за руль". Потом ещё с месяц занимался оперативной работой, скинув свои административные обязанности на Хея, получившего накануне травму. Что до Элравенд... Весь тот месяц она была очень похожа на хорошо разукрашенную фарфоровую куколку, ходившую по дому (и только по дому, продукты привозил Арде), распивавшую чай, читающую третьесортную фантастику, где все сводилось к лазерным пушкам и мировому злу, и изредка смотрящую телевизор. В тот месяц супруги Инлито не были рады видеть друг друга каждый день, и оба это прекрасно понимали.
Налаживанием погоды в их доме занялись два человека, которые были в курсе всех этих событий и вообще всего происходящего - Хей и Сазати. Поворковав между собой, они стали напрашиваться в гости, приносили разные вкусности и вели беседы о пустом. Их стараниями буря в сердцах их друзей вскоре улеглась и Арде с Элравенд попытались снова. Ну и...
– Ты слишком много куришь...
– Элравенд по-прежнему не вылезала из-под одеяла.
– От того, что ты треплешь себе нервы и шатаешь свое здоровье, шансов на повторный выкидыш меньше не станет...
Элра произнесла это и прикрыла глаза, поняв, что она только что ляпнула. Арде задержал дыхание, вместе с только что вошедшей в него дозой никотина, и, прикусив язык, медленно выдыхал его через нос. Дым ударялся о запотевшие окна бесформенным облаком и рассеивался. Дети - то, чего всегда хотел Арде. То, ради чего он терпел свою бывшую "тупую до неприличия", как он говорил, жену. Он хотел дать им все то, чего его лишили - любовь, заботу, помощь, ласку. То, чего ему всегда очень не хватало и даже Элравенд, любившая своего мужа как нельзя по-настоящему, иногда была не в силах наполнить краской то пятно, что оставили на его душе Эмиллэ и Харес – его "родители".
Арде прислонился лбом к холодному и мокрому стеклу, оставив сигарету тлеть в руке. Элра выскользнула
– Прости.
Арде молчал.
– Прости, я не...
– Все хорошо, - он повернулся и лицо его озарила улыбка, такая, как в тот злосчастный вечер, когда он встретился с родителями: и счастливая, и нет, и искренняя, и натянутая. Арде наклонился и аккуратно коснулся губ Элры - это даже нельзя было назвать поцелуем, потом потушил сигарету и ушел с балкона, потащив за собой жену.
То, что называют "токсикозом" у Элры толком не было, единственное чего она не смогла терпеть - это табачный дым. Благодаря этому нюансу Арде бросил курить уже через неделю, а к концу седьмого месяца беременности Арде купил дом, куда они с супругой благополучно переехали.
В западной части Юнивелла располагался так называемый частный сектор, где самым высоким зданием была старая, хоть и модернизированная, котельная. Двухэтажные преимущественно кирпичные домики словно маленькие грибочки прятались среди высоких старых деревьев, за которыми в меру своих сил тщательно ухаживали скучающие пенсионеры и ученики единственной местной средней школы. Дом супругов располагался на самой окраине, дальше застройка не велась, поскольку там раскинулся огромный старый лес, и, однажды обронил мер города, если он хотя бы предпримет попытку его вырубить, жители города разорвут его на мелкие куски. Это был большой, действительно большой дом из красного кирпича, с крыльцом и большим задним двором, где Арде планировал построить мечту своего детства - бассейн. К тому же, за невысоким белым заборчиком сразу начинался лес, а лес - это свежий воздух и приятная атмосфера для жизни.
В доме было три спальные комнаты, две ванны, гостиная, огромная кухня, столовая и чердак с подвалом. В одну из комнат, ставшую спальной для супругов, перевезли излюбленную обоими кровать из дома Арде, поменяли обои на голубо-синие и кроме кровати в комнате ничего и не было, шкафы с одеждой, их было два, разместили в ванне. Одну из комнат, та, что была сразу у лестницы, Элра превратила в рабочую библиотеку и иногда, по вечерам, помогала Арде с делами. К концу восьмого месяца Арде обустроил детскую комнату.
Как-то, незадолго до родов, в холодную субботу, когда на лице всё замело снегом, повсюду возвышались сугробы и на них стояли дети, играющие в "Царя горы", машины ехали медленно не потому, что боялись штрафа, а потому, что лед, сколько его ни скалывали, успевал появляться на дорогах, супруги Инлито поехали в центр города по магазинам. Не смотря на то, что Арде не меньше Элры ждал появления этого ребенка, терпеть женскую манеру покупать одежду он не умел. Особенно раздражало то, что Элра покупала одежду не себе, а их малышу, пол которого они так и не узнали:
– Элра... Вот ты сейчас накупишь девчачьих вещей, а потом их раздаривать придется, если родится мальчик... – Сказал Арде, одетый, в теплое черное пальто и с намотанным на шею светло-коричневом шарфиком, облокотился на тележку, наполненную доверху скорее посудой, нежели чем-то съестным. У Элравенд, с тех пор как она переквалифицировалась из детектива-ведьмы в доморощенного повара-кондитера, появился некий фанатизм к различной красивой и нередко причудливой посуде, в особенности - к тарелкам. Сейчас в корзине находилось два десятка хрупкой красивой посуды, самой разной как по виду и по форме, так и по цене. Цена – меньшее, что его волновало. Арде половину их путешествия по магазину взирал на эту стопку, завернутую в плотную бумагу, и думал над тем, как он все это будет тащить домой.