Прекрасный город Юнивелл
Шрифт:
– Что ты несешь?!
– Воскликнула Элра, посмотрев в лицо Илвен - она ни капли не изменилась: то же красиво лицо, черные волосы, те же глаза... только один из них был полностью белым.
– Летом, незадолго до гибели, Ирма написала рассказ. Маленький, короткий и чертовски глупый, но мне, как другу, конечно, нужно было чего зачитать и сказать что он прекрасный. Рассказ был о двух сестрах - хорошей и плохой, и о том, что они были заточены в одном теле и имели право по очереди жить. И в рассказе были слова "и пока жива одна не умрет вторая, и так до того дня, пока одна из них не лишится рассудка и не пойдет против правил". А ведь
– Так скажи, что этого нет, скажи, что этого не происходит!
– Говорила ей Элравенд взволнованным шепотом, подойдя по ближе. Она сняла с шеи изумруд и протянула Илвен.
– Я не могу. Не могу забрать свои слова, но... Если бы тогда она не лишила меня одного глаза, всего этого не случилось бы. Она - злая сестра. И этот камень стал для неё накопителем, он отнимал души у людей. Ломал их, и забирал, запирал в себе, чтобы дать Ирме больше силы добраться до единственного тела, в которое она может проникнуть. До тела, где есть её кровь.
– Это могу быть я, но может быть и Лукси?!
– Вы с Ирмой как две капли воды похожи, - Илвен привстала и протянула руку к камню. Снизу, за окном - отовсюду было слышно, как Сазати решетит первый этаж здания. Они пошла на риск, будучи готовой убить всех, кто находился в здании, а все ради того, чтобы Элра и Илвен смогли поговорить.
– Мне что, умереть?
– Спросила Элравенд, утирая одной рукой редкие слезы, отодвинув ту, в которой висел камень, не позволяя Илвен взять его.
– Нет, - качала головой Илвен, - тогда настанет её очередь… "жить". Отдай.
Все затихло, но меньше чем минуту раздался ещё один выстрел. Последний.
– Должен быть другой способ.
– Илвен медленно и осторожно, словно боялась спугнуть, протянулась и взяла изумруд из рук Элравенд.
Комнату заполнило зеленое сияние, казалось, что стены сотряслись. Элравенд упала на пол, потом её откинуло к стене. С трудом подняв голову, она с завороженным взглядом наблюдала за тем, как Илвен, встав со стула, сжимает в руках изумруд и как тот начал плавиться, всасываться кожей. Последним, что видела Элравенд, было то, как Илвен, стянул с себя носки, швырнула их к кровати и, вышла из палаты, шепнув что-то вроде:
– Посмотрим, чем все кончится.
Глава седьмая.
– Отлично...
– ворчал Арде, сидя в коридоре больницы, когда он с по-настоящему наглым видом отряхивал свое некогда черное, а ныне серое полу-пальто, пострадавшее во время обстрела лечебницы. Он тихо бубнил себе что-то под нос, засыпая пылью и грязью чистый и даже слегка поблескивающий пол, в то время как его жена лежала в реанимации с травмой головы, а дочка - в соседней детской поликлинике - с жаром.
– Отлично...
Арде очень не любил неловкие ситуации, и для него они были хуже, чем укус пчелы для аллергика. Выглядеть глупо Арде нравилось и того меньше, и всяческими способами, путем анализа или увиливания от ситуаций, он этого избегать. Но сейчас, находясь в состоянии, граничащее между бешенством и истерикой, ему было откровенно плевать на всё: на дежурных, которые не раз делали Арде замечания, вызывали охранников, боявшихся к нему даже подойти, на всю суету и беготню по коридорам, на жужжание Сазати, говорившей что-то о плохом и неправильном поступке, но к счастью, она удалилась с пол часа назад. Особенно Арде было
Справа от неё сидела младшая дочь - Минари, она обняла маму, точнее, уткнула её в свое плечо и изредка потирала мокрые глаза рукавом темно-зеленого свитера. Старшая дочь - Линери, работала в этой клинике в реанимации. Она не плакала - за свою жизнь ей удалось повидать смертей чуть меньше, чем Арде. Линери просто стояла рядом с матерью, её руки держали какую-то серую папку, сильно выделяющуюся на фоне снежно-белого халата.
– Отлично...
– Ещё раз буркнул Арде, находясь под пристальным наблюдением пары перешептывающихся медсестер. Пером не описать, линейкой не измерить насколько всё происходящее раздражало: любой звук, любой писк, шепот, шорох, кашель, и особенно громкий женский плачь были для Арде подобны раскату грома, разразившемуся прямо внутри черепной коробки.
Сазати пообещала Арде, что возьмет вину за смерть профессора Сутори на себя, поскольку она "не видела другого выхода из ситуации, и что одна смерть лучше чем смерть многих" и бла-бла-бла. Она недолго, но тщательно пыталась втолковать Арде, что это был более чем глупый поступок, и что если эксперты копнут чуть глубже и сравнят пули, пробившие стены, и пулю, вынутую из отверстия между глаз Хареса, то их ожидает интересное и недолгое расследование, поскольку пули винтовки и полуавтоматического пистолета сильно различаются по размерам, а другого вооруженного человека, кроме Арде, там не было.
Эмиллэ плакала всё громче и громче, её спина сгибалась всё сильнее и сильнее, голова опускалась всё ниже и ниже, всхлипы становились громче, а несуществующая трещина в голове Арде, которая с каждый громким звуком становилась шире, наливалась кровью, начинала давить на глаза и болеть до того сильно, что проступали слезы. Арде бросил пальто на соседний стул, к счастью он успел снять со спины кобуру, вернее её потребовала Сазати, и тихо застонал.
Минари первая из всего семейства подняла голову и посмотрела на Арде, прикрывшего лицо руками. Он ей не понравился с первого взгляда, ведь встречала она его довольно часто, и всегда была уверена в том, что он - какой-то обезумевший "коп", которому нравилось наблюдать за ней и сестрой. В этот момент её опасения только подтвердились, но ей, в отличие от старшей сестры, никогда бы в голову не пришло что их цвет глаз, который был у всех, кроме Эмиллэ, достался им от отца, а следовательно достался и Арде, и что мягко-желтый, почти прозрачный цвет, встречается крайне редко, ещё более странным должно было показаться то, насколько сильно Арде был похож на отца.
Минали движением глаз и губ указала сестре на Арде, после чего вопросительно подняла брови, на что Линери, даже не оборачиваясь, ответила:
– Это ... Начальник одного из отделов полиции. Он был одним из тех, кто защищал место, где работал папа.
– Где работал папа?
– Недоверчиво зашипела Минали.
– Этот псих был одним из тех, кто разрушил здание?
– Они не разрушали здание...
– На выдохе отвечала ей Линери, закатив глаза: тупость её младшей сестры и так раздражала, а в сложившейся ситуации попросту выводила из себя. Из всей семьи характеры Арде и Линери были больше всего похожи, и, возможно, если бы она знала, что у неё есть старший брат, её судьба сложилась бы чуть иначе, но нет.
– Они просто...