Прекрасный хаос
Шрифт:
Нетти дотронулась до его руки.
— Все в порядке. В большинство дней я едва могу вспомнить, кто я, не говоря уже о том, с какой планеты ты и Донна шлете открытки. Ваш секрет со мной в безопасности.
— Я думаю, на этот раз я его убью, — сказала Донна, смотря на своего дедушку, которому наливали чрезвычайно большой стакан бренди труппой старых мужчин и женщин.
Нетти покачала головой.
— Он так гордится вами обоими, пожалуйста, не злитесь на него. К тому же, это
Донна нахмурилась.
— Прости, Донна, — сказала Нетти, — разговор о моем состоянии смущает тебя? Не стоит, мне нечего от кого-то скрывать. И меньше всего — от себя.
— Нет, — сказала Донна. — Это просто… ну, немного грустно.
— Да. Очень грустно, поверь мне. Но я привыкла к жизни с этим и получаю большинство ясных дней, потому что другие дни становятся все более частыми.
— Насколько частыми?
— Доктор! Она не скажет о нас ни слова.
Но он заставил ее замолчать.
— Насколько частыми, Генриетта?
— Если я пройду пятницу, помня, что я делала в четверг, то это победа.
Джанни был рядом с ними, тайком, как и следовало хорошему главе Гостеприимства, с напитками на серебряном подносе для них, и они быстро взяли стаканы, словно пытаясь заполнить пробел в беседе.
— Итак, — сказала Нетти, — хаотичные тела.
— Когда они появились? Первое, я имею в виду?
— А, — сказала Нетти, — вы заметили остальные. Только увидела их этим вечером сама, и никто здесь, кажется, их не упоминал.
— Это потому что их не было здесь прошлой ночью. Или даже когда мы покинули Чизик.
Нетти засмеялась.
— Я знала, что ты знаешь о космическом пространстве больше, чем эти здесь, вместе взятые, но научно звезды не могут передвигаться так быстро. А если бы могли, разрушение было бы феноменальным.
Доктор выпил за нее.
— А, но тогда это не звезды. Не настоящие звезды. Хаос — это в самую точку.
— Что же это тогда? — спросила Донна.
Доктор пожал плечами.
— У меня есть подозрение. Первое, изначальное, выглядит, конечно, как звезда, и это определенно шар перегретой горючей энергии, которая разделяет второстепенные качества со звездой, но другие, они как спутники. Но не звездные.
— Искусственные?
— Ну, кем-то созданные, да. И где-то в моем затылке голосок пытается мне сказать, что я это все видел раньше.
Послышалось звяканье чьей-то ложки о стакан.
— Дамы и господа, прежде чем мы будем есть, мне хотелось бы представить вас нашим почетным гостям, — говорил доктор Кроссленд. — В честь того, кто первым увидел новую звезду М7432-6, официально известную как 7432МОТТ, я представляю вам Уилфреда Мотта!
Последовали громовые аплодисменты, затем один из официантов провел Доктора, Донну и Нетти к столу присоединиться к остальным гостям.
Доктор
Доктор выжидающе посмотрел на пустое сиденье справа от него, задаваясь вопросом, кто сядет сюда. Это было немного похоже, подумал он, на то, как сидишь в поезде, надеясь, что пустое сиденье рядом с тобой не будет занято сумасшедшим с портативным стерео проигрывателем или пинающимся ребенком или, хуже всего, каким-нибудь непривлекательным бизнесменом, который провел бы всю поездку, громко говоря по мобильному. И, каждый раз, когда он медлил и звонил кто-то еще, он оставлял бы раздражающий рингтон звонить всю дорогу перед тем, как ответить.
Доктор в последнее время часто интересовался, когда эти банальные маленькие вещи стали так его раздражать. Должно быть, достижение большой отметки в 900 лет.
Сиденье было занято женщиной, чья одежда могла быть описана в лучшем случае как эксцентричная, а в худшем, как безумная, ужасное столкновение цветов, стилей, и, ну, всего. Самым большим преступлением против моды была блузка, которую она носила, на ней, как оказалось, была вышита Карта неба Галилея. Вручную. Это была такая одежда, которую ты мог надеть с закрытыми глазами после того, как кто-то взял твой гардероб и устроил ему по-настоящему хорошую встряску.
Не то что бы владелице хотя бы отдаленно было это известно… уникальная мода от-кутюр. Что еще более тревожно, никто, казалось, и глазом не моргнул — отреагировали только Уилф и Донна, Уилф со скептицизмом, а Донна — подавив смех и внезапно обнаружив стакан воды перед собой самой увлекательной вещью на Земле.
— Ариадна Холт, — сказала она тоном, который сказал Доктору, что это было не просто представление, но, на самом деле, полное объяснение того, почему она выглядела так, как выглядела.
— Здравствуйте, — сказал он, предложив свою руку. Она выставила свою руку, как будто предлагая, чтобы он поцеловал ее или, как минимум, слегка поклонился. Он не сделал ни того, ни другого, сумев вместо этого превратить это в рукопожатие, которое он начал.
Она одарила его взглядом, который, казалось, говорил: «О, ладно, вы будете таким, не так ли?», и придвинула свой стул ближе к столу и совсем слегка подальше от него.
— Что ж, — сказала Ариадна, — какое у вас поле деятельности?
— Десять акров, — улыбнулся он.
Стальной взгляд.
— Шутка, — пробормотал он. — Плохая.
Снова стальной взгляд.
— Я Доктор, кстати.
— Я знаю, — сказала Ариадна Холт.
— Да?
— Кроссленд сказал мне. Предложил сесть. Здесь. Рядом с тобой. На ужине.
— Правда?
— Да.
— Хорошо. Ну, извините, я на самом деле не знаю мистера Кроссленда.
— Доктор.
— Да?