Прекрасный незнакомец

Лэндон Джулия

Когда глаза ее привыкли к полумраку, она поняла, что свет исходит из двери в конце коридора. Подойдя к ней, Керри толчком распахнула ее и вошла.

Она никого не увидела, но зато услышала стук сапог по простому деревянному полу и прижала ладонь к гулко бьющемуся сердцу. Это оказался лакей-шотландец; он стоял перед ней, держа в руках две бутылки вина. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и наконец он заговорил:

— Вы что же, заблудились, девушка?

В его акценте ей послышался голос Томаса Маккиннона, и она закрыла глаза. Слезы обожгли ей горло, и на мгновение, на одно мимолетное мгновение, она перенеслась

домой.

— Миссис Маккиннон!

Она заставила себя открыть глаза и посмотреть на молодого лакея.

— Я… э-э-э… кажется, не знаю, как пройти в салон.

Он не шелохнулся, просто смотрел на нее, словно хотел что-то сказать. Керри поднесла руку к запылавшей щеке. Этот жест, похоже, подстегнул его, и он поклонился и пошел вперед.

— Следуйте за мной.

Она поспешила за ним по темному коридору и, пройдя через какую-то дверь, неожиданно оказалась в главном коридоре, залитом ярким светом. Подойдя к двери в салон, лакей положил ладонь на медную дверную ручку.

— Если вам понадобится помощь, девушка, спросите Брайана. Вы меня поняли? Брайана.

Ответа он ждать не стал, просто распахнул дверь, слегка поклонился и отошел в сторону, чтобы Керри могла пройти. Мужчины уже присоединились к дамам; в салоне было очень шумно, голоса и музыка оглушили Керри. Подхватив юбки, Керри вздернула подбородок.

— Да, я поняла, — проговорила она и вошла в салон, надеясь отыскать Артура.

Было уже раннее утро, когда Артур вернулся в свой пустой дом на Маунт-стрит. Он медленно поднялся по лестнице, на ходу разматывая черный шейный платок, и улыбка играла в уголках его губ. Он вспоминал прошедший вечер. Конечно, Клодия оказалась права. Именно званый ужин был необходим для того, чтобы представить Керри влиятельным членам их круга. И видит Бог, Керри была сегодня просто великолепна! Неземное видение в фиолетовом платье, ее голос и мягкий акцент опьянили всех мужчин. Правда, она держалась довольно скованно — наверняка сильно нервничала. Но выражение ее лица казалось спокойно-изысканным, внимательным и вежливо-сдержанным. Разумеется, она была самой соблазнительной, самой интригующей среди присутствующих дам.

Она настолько казалась своей среди этих жутко важных гостей, что Артур, наконец, принял решение, о котором думал с тех пор, как они приехали в Лондон.

Он женится на ней.

Именно эта мысль вот уже несколько дней мелькала у него в голове, оставаясь, правда, на задворках сознания. Но теперь она захватила его целиком.

Почему же он не додумался до этого раньше?

Из-за того, ответил он себе, входя в свои апартаменты, что Керри не принадлежит к их кругу. Увидев ее сегодня на приеме, он неохотно признал, что нежелание жениться на ней проистекало единственно из того простого факта, что она — вдова бедного шотландца. Немыслимо для человека, занимающего такое положение в обществе, как он, жениться на подобной женщине. Но так же немыслимо, по крайней мере, для него, поставить в зависимость от каких-то там обстоятельств — от ее происхождения, например, — самое главное решение в его жизни.

Однако сегодня он увидел ее в ином свете. Оказалось, что Керри может приспособиться к обществу, в котором она не родилась, и вращаться как равная среди тех, кто в нем родился. К тому же она не только может приспособиться к нему, но — при некотором навыке — сумеет стать одной из самых популярных светских дам.

Все так же

с улыбкой Артур отослал сонного камердинера и, раздевшись, растянулся на огромной кровати. Последней его сознательной мыслью, перед тем как он погрузился в сон, была Керри — она плыла к нему в своем роскошном фиолетовом платье и улыбалась с таким видом, словно он был единственным мужчиной во всем мире.

В ту ночь ему снился бал; потрясающие женщины, одетые в мерцающие платья золотого и зеленого цветов, кружились в объятиях мужчин, облаченных в вечерние фраки. В центре бального зала стояла Керри в белом бархатном платье, ее черные локоны были зачесаны кверху и скреплены изящной золотой цепочкой. Настоящая греческая богиня. Он шел к ней, и танцующие уступали ему дорогу, а она простирала к нему руки. Он обнял ее, закружил в вальсе среди тысячи свечей и спросил:

— Вы счастливы, любовь моя?

Керри засмеялась, но ничего не ответила.

— Вы счастливы? — снова спросил он, но Керри опять не ответила — внимание ее привлекло что-то такое слева.

Артур проследил направление ее взгляда, и тут танцующие растаяли как утренний туман, а безупречно одетый Филипп — хотя в груди у него и зияла дыра — вышел на середину зала.

— Вы счастливы? — в который раз спросил Артур, но Керри больше не было рядом с ним. Она исчезла.

А Филипп стоял и смеялся.

Глава 22

В эту ночь Керри тоже видела сны — неприятные сны про ужин, где она выставила себя на посмешище. Она проснулась задолго до рассвета и лежала на спине, устремив глаза на вышитый полог над собой и моля Бога о помощи.

После ленча она оставила Клодию под тем предлогом, что ей хочется вздремнуть, надела новые перчатки, которые принесли только что вместе с полудюжиной туфель, и, спустившись в холл, попросила лакея нанять для нее экипаж, будучи абсолютно уверенной, что ей откажут в этом на основании неприличности подобного поведения или на каком-то ином, столь же нелепом основании. Но лакей поклонился и отправился выполнять ее поручение.

Извозчик помог ей сесть в экипаж, потом, сунув голову в окошко, осведомился, куда ей нужно.

— Кристиан-Хаус на Маунт-стрит, — сказала она, по-прежнему уверенная, что ей откажут. Но извозчик только молча кивнул, и экипаж тронулся.

Керри откинулась на подушки и улыбнулась, когда экипаж выехал на Сент-Джеймс-сквер. Может быть, в конце концов, Господь услышал ее молитвы?

На Маунт-стрит ее встретил Барнаби. Он, кажется, не удивился, увидев ее, и не поморщился, когда она спросила, можно ли ей поговорить с Артуром. Бросив быстрый взгляд на улицу поверх ее головы, он отошел в сторону, низко поклонился и жестом пригласил ее войти. Керри вошла в огромный холл, позволила лакею снять с себя накидку и отправилась вслед за Барнаби в кабинет.

— В настоящее время милорд занят со своим стряпчим, мадам. Если вы будете так добры, подождать здесь, я доложу о вас. — И он снова поклонился и плотно закрыл дверь, оставив Керри одну.

Она сняла перчатки и нервно потерла руки. Мысли о том, что она скажет Артуру, метались у нее в голове. Она рассеянно бродила по кабинету, пытаясь придумать надлежащую речь — как сказать тому, кого любит всем сердцем, что она не может существовать в его мире? Какими словами объяснить ему, что она его любит, но, тем не менее, должна вернуться в Шотландию?