Прекрасный новый мир
Шрифт:
– Мне еще никогда… – угрюмо начал Медведь Барг.
– В таком случае, господа, – оборвал его Батилей, – ничем не могу помочь. Это – непременное требование.
Все трое соискателей переглянулись. И Грон заметил, как двое товарищей Медведя Барга, Кразий Один Удар и Потешник Бонг, едва заметно кивнули. Значит, в их троице на Медведя возлагалась не столько командная, сколько публичная функция. Он служил рупором для остальных.
– Хорошо, – нехотя согласился он. – Что это за испытание?
– Его проведет мой первый лейтенант, – спокойно отозвался Батилей, – он же и объяснит условия. Лейтенант Грон, – повернулся он в сторону Грона, – они в вашем распоряжении.
Грон пару мгновений любовался на вот уж действительно оху… то есть изумленные физиономии всех троих наемников,
– Следуйте за мной.
В дальнем конце двора выделенной им казармы, за конюшнями, было оборудовано что-то вроде тренировочного плаца. Довольно убогого, конечно, но на первое время должно было хватить. Зайдя за ограждение, Грон сбросил плащ, расстегнул камзол и, выметнув из ножен ангилот, мотнул головой.
– Прошу вас по одному, мастре, с оружием, за которое вы собираетесь получать плату.
Это было существенное уточнение. Меньше всего стоил арбалетчик, за ним шел пикинер, потом мечник, а двуручники и конные латники обходились дороже всего. Конечно, при прочих равных, потому что, скажем, опытные пикинеры зачастую стоили гораздо больше мечников-новичков.
Первым на утоптанную землю за оградой ступил Медведь Барг с двуручным топором в руках.
– Ну держись, сопляк, – хищно усмехнувшись, прорычал он.
Грон молча рассек воздух перед собой своим ангилотом.
Барг был действительно опытным бойцом. Это чувствовалось и в том, как он держал топор, и в том, как ставил ноги, и, естественно, в ударах – быстрых, но экономных. Но Грону ни он, ни даже они трое, вместе взятые, теперь были не противники. Он ушел от первого, затем от следующего, крутанувшись на каблуках, уклонился от серии из двух ударов лезвием и обухом, а затем, поймав Барга на хлестком ударе лезвием поперек туловища, не стал отклоняться, а просто сел на шпагат и пригнулся, пропуская топор над собой. А как только остро отточенное лезвие с легким гулом пронеслось над его макушкой, он сильным ударом рукояти ангилота по обуху еще добавил ему инерции. Такого Барг не ожидал. Его развернуло и повело в сторону. Грон рывком вскочил на ноги и, сделав скользящий шаг вперед, двумя легкими хлесткими махами ангилота вспорол на Барге штаны. Барг отпрыгнул назад и, выпустив из левой руки топор, поспешно прикрыл ею обнажившуюся задницу. Несколько мгновений он яростно пялился на Грона, а затем… расхохотался.
– Прошу простить меня, господин лейтенант, – заговорил он, когда смог чуть-чуть успокоиться, – мне следовало понять, что должность первого лейтенанта не достается просто за спесь и смазливое личико, и… спасибо за науку.
Грон молча поклонился и бросил:
– Принят. – После чего повернулся к остальным: – Следующий, пожалуйста.
2
Они стояли на склоне. Двести сорок человек. Вся онота капитана Батилея. Очень уж опытных среди них практически не было. Шесть королевств были охвачены войной, и почти всех опытных наемников давно растащили по другим онотам, либо они завербовались в регулярные войска. Так что ветеранов, выживших в не одном десятке схваток, в строю насчитывалось всего лишь около двух с половиной десятков. И в основном это были двуручники. Большую часть, около полутора сотен, составляли люди, прошедшие одну-две кампании. Что тоже в общем-то немало. Остальные – новички. Особенно много таковых было среди стрелков. По существу, опытными стрелками во всей оноте являлись только шестеро. В том числе и Грон. Его опыт обращения с арбалетом, по местным меркам, считался запредельным. Стрелковое искусство в этом мире, как выяснилось, вообще находилось в загоне. Здесь не практиковалась стрельба на скаку. Кочевники, если они где-то и когда-то существовали в этом мире, либо были уничтожены Владетелями, либо сидели в своих степях и не высовывались. Так что создать луку широкую рекламу было некому. Поэтому лук, как боевое оружие, был практически исключен из практики, да и в качестве охотничьего особенно не применялся. На мелкую дичь охотились силками, крупная считалась прерогативой знати, и на нее охотились с собаками. Так что практически единственным представителем боевого стрелкового оружия здесь оставался арбалет – штука довольно
– Зачем вам в полевом бою эти громоздкие и малополезные штуки?
– Так, есть мысли… – туманно ответил Грон.
А на следующий день заявил, что те, кто кроме своей основной специальности согласится обучаться еще и стрельбе из арбалета, будут получать на один толар в месяц больше.
Большая часть таковых, естественно, отыскалась среди новичков из числа мечников и пикинеров. Батилей ворчал, что это все глупости, что этих незадачливых стрелков еше гонять и гонять по их основной специальности. И все это было истинной правдой. Но других было взять неоткуда. Для опытных наемников и уж тем более ветеранов прибавка в один толар к месячному жалованью была слишком маленькой, чтобы побудить их напрягаться, осваивая эту, по их мнению, в общем-то практически бесполезную в бою науку. Так что пять с лишним десятков стрелков, появившихся в составе оноты за тот месяц, что выделил им граф Эгерит на формирование и боевое слаживание, к настоящему моменту умели лишь с трудом попадать в мишень в виде среза колоды размером в человеческое лицо шагах в тридцати от себя. На пятьдесят уже мазало около трети болтов. И только шестеро способны были попасть в мишень на сто шагов. Результат крайне удручающий…
– Сколько их… – негромко пробормотал Батилей, качая головой.
– Около восьми тысяч, – спокойно отозвался Грон.
Из Агбера они вышли полторы недели назад. Настроение в оноте было очень настороженным. Ни Батилей, ни Грон с Пургом, назначенные первым и вторым лейтенантами, не были известны в Шести королевствах. А солдат всегда более охотно идет за известным и прославленным командиром. Нет, теперь, спустя месяц, все признавали, что и капитан, и оба лейтенанта оноты люди, вполне отвечающие всем требованиям, которые предъявляются к командирам, но то было в мирное время. Не в бою. А как оно все повернется в бою, еще предстояло узнать. И еще один чрезвычайно важный момент – пока не было ясно, каковы взаимоотношения у командиров с удачей.
Вечером перед выступлением их вызвал граф Эгерит. Он принял их в своем домашнем кабинете. Барон Экарт также присутствовал при разговоре.
– Я вызвал вас, господа, в связи с тем, что более у нас нет возможности откладывать выполнение той задачи, ради которой его величество и выдал патент на создание вашей оноты. – Граф обвел взглядом всех троих, задержав его на Гроне. – Насинцы перешли границу.
Некоторое время в кабинете висела напряженная тишина, а затем Пург удивленно спросил:
– Так вы что, предлагаете нам остановить насинцев?
Граф пожал плечами.
– Других войск между столицей и насинцами в Агбере нет. Вы сами об этом знаете. Армия короля находится в Генобе. И положение дел там таково, что ни одного полка снять оттуда невозможно. Все очень шатко. А если мы уйдем из Геноба, не добившись решающей победы, это будет означать, что, когда насинцы подойдут к столице, с другой стороны нас зажмут генобцы. – Он криво усмехнулся. – Скорее всего, на этом строится весь расчет насинцев.
– Но… в Загулеме стояло как минимум восемь-десять тысяч солдат, – вступил в разговор Батилей. – Вы что, действительно собираетесь выставить против них одну нашу оноту?
– Кроме ваших людей у нас только крестьянское ополчение, – мягко заметил барон, глядя при этом, однако, не на Батилея, а на Грона.
А Грон молчал. Он уже давно вычислил, почему ему так спешно предоставили патент онотьера и, главное, мгновенно открыли довольно щедрое финансирование. Увиденное ими в Загулеме не оставляло сомнений, что Насия собирается в скором времени атаковать Агбер, а с войсками, по прикидкам Грона, который внимательно посматривал по сторонам на протяжении всей дороги от границы до Агбер-порта, у Агбера явно было туго.