Прекрасный новый мир
Шрифт:
– А знаешь, – внезапно спросил барон, – почему нас называют жемчужниками?
Грон замер. Похоже, сейчас ему предстояло прикоснуться к еще одной тайне этого мира.
– Нет.
Барон молча расшнуровал ворот и потянул за цепочку, на которой обычно носили оберег Владетеля. Он тоже оказался там, но рядом с ним, оправленный в тонкую серебряную сетку, мягко светился небольшой, размером с жемчужину, шарик. Но жемчужиной он не был…
Грон не отрываясь смотрел, как сквозь серебряную сеточку пробиваются тоненькие, с волос, трепещущие язычки, невидимые большинству людей, но, как он установил еще в своем прошлом мире, различимые для него самого. Как теперь стало ясно, вне зависимости от того, в каком теле он находился…
3
– Четыре,
Стоящие шеренгой двенадцать человек замерли, тяжело дыша и сверкая глазами из-под низко надвинутых шлемов. Грон еще несколько мгновений пристально вглядывался в лица бойцов. Хотя лица были не особенно видны – так, узкие полоски между обрезом надвинутого на глаза шлема и верхним краем щита.
– Хорошо, свободны.
Шеренга еще мгновение стояла неподвижно, а затем мечники облегченно выпрямились. На серых от пыли лицах появились улыбки. Послышался шелест мечей, убираемых в ножны, звон доспехов, смешки. Грон развернулся и двинулся в сторону таверны.
В этом лагере на окраине Авенлеба они стояли уже полтора месяца. Две ночи после того боя на берегу Вьюнки их онота провела в лагере наверху склона. Дважды командир насинцев выводил свои войска из лагеря, но так и не решился напасть. Что было вполне объяснимо. Нет, скорее всего, если бы насинцы пошли на решительный штурм, они прорвали бы оборону, но потерять еще тысячу, а то и больше солдат убитыми и невесть сколько ранеными, то есть, по существу, практически половину армии, когда пройдена только треть пути… Поэтому утром третьей ночи дозорные не увидели бивуака насинцев. Сразу после этого Грон также поднял оноту и приказал отступать к Авенлебу. Позиции, идеально приспособленные для того, чтобы сдерживать многократно превосходящего противника, как правило, имеют один важный недостаток – затрудненные условия или вообще полное отсутствие возможностей для маневра. А это означает, что, как только враг появляется с любого другого, кроме одного, наиболее выгодного для обороны направления, все достоинства позиции мгновенно оборачиваются для обороняющихся ее недостатками. Так же было и здесь – стоило насинцам зайти с тыла, как оноту уже ничто бы не спасло.
Перед уходом барон собрал старост окрестных деревень и приказал закопать трупы, к тому моменту начавшие пованивать. Поскольку стороны не договорились о перемирии для сбора трупов, тела погибших так и провалялись на склоне все эти четыре дня. Так закончилась эта битва.
Слава о бое у Вьюнки летела впереди оноты. Так что, когда они подошли к Авенлебу, их уже ожидали около трех десятков наемников, горящих желанием вступить в их оноту. И это явно было только началом. В принципе этому не было никаких препятствий. Онота – формирование свободное по структуре и составу, типа коммандос у буров во времена Англо-бурской войны. Обычная численность оноты составляла от ста пятидесяти до трехсот человек, но прославленные онотьеры могли содержать формирования и в пятьсот, и в тысячу, и даже в две тысячи человек. Правда, они, как правило, имели долговременные контракты с одним из королей и в конце концов часто сами становились властителями доменов, в обмен на службу получая титулы и земли. И Грон держал этот вариант в своей голове, хотя сейчас, конечно, задумываться о нем было еще рано. Но если исходить из поставленной перед ним задачи, увеличение численности оноты все равно было совершенно необходимым. Даже для того, чтобы вести активную оборону, двух с половиной сотен наемников было явно недостаточно. Единственное, что они действительно могли сделать, – это закрепиться на наиболее выгодной позиции и отбить пару атак. Что они и показали на Вьюнке. Но Грон прекрасно понимал, что их успех – это результат не только его усилий, выразившихся в использовании им новых для этого времени и места тактических принципов, но и в немалой степени – ошибок командира врага. А поскольку эти ошибки в первую голову являлись результатом недооценки боевых возможностей оноты, на их повторение теперь вряд ли стоило рассчитывать…
Войдя в обеденный зал таверны, Грон огляделся. Таверна была забита наемниками. Занятия с личным составом в оноте были организованы строго по распорядку дня, но все наемники знали,
– Барон, вы уже вернулись из Агбер-порта? – поприветствовал он Экарта.
Тот неделю назад уехал в столицу. За месяц онота увеличилась в численности в два раза, и потому потребовалось решить вопрос с распорядителем кредита, в качестве какового выступал граф Эгерит, по поводу дополнительного финансирования. Но с этим не должно было возникнуть проблем. В конце концов, даже со всяческими дополнительными выплатами их онота все рано обходилась казне короля дешевле, чем войско, которое потребовалось бы для обороны от насинцев при обычных условиях.
– Да, – кивнул головой барон.
Грон окинул взглядом довольные физиономии сидящих за столом и, усмехнувшись, заметил:
– Судя по тому, что у всех присутствующих хорошее настроение, наши надежды оправдались.
– Можете быть уверены, онотьер, я никогда не сообщу конфиденциальную информацию о деловых переговорах кому бы то ни было, прежде чем о ней узнает держатель патента, – с некоторым ироничным пафосом заявил Экарт и закончил в том же духе: – Так что их настроение всего лишь результат моего хорошего настроения, а отнюдь не того, что им известно нечто большее, чем вам.
Медведь Барг, вошедший в число лейтенантов совсем недавно, озадаченно покосился на барона и наморщил лоб, пытаясь продраться сквозь витиеватые фразы и понять, что же все-таки именно имел в виду барон.
– А-а, – выдал он спустя почти минуту, – я понял, барон сказал, что он нам ничего не говорил, а мы сами обо всем догадались. Так это верно все!
Все рассмеялись. В том числе и сам Медведь Барг.
– А как дела вообще? – поинтересовался Грон, усаживаясь за стол и придвигая к себе миску с мясной похлебкой.
Его вкусы в таверне уж успели хорошо изучить, так что никаких заказов ему делать не требовалось. Едва только Грон появлялся на пороге, хозяин уже знал, что и в какой последовательности подавать на стол офицеров.
– Все идет своим чередом, – нейтрально отозвался Экарт, но, судя по нотке напряжения в его голосе, этот самый черед ему не очень-то нравился.
В этот момент дверь таверны распахнулась, и на пороге нарисовалась щуплая фигура в серой мешковатой одежде. Разговоры мгновенно стихли, а лица всех наемников обратились к двери. Человек в сером обвел таверну прищуренным взглядом и, заметив Грона и остальных офицеров, направился к их столу.
– Онотьер, – приветствовал он Грона, подойдя вплотную.
– Шуршан, – отозвался Грон и, кивнув на свободное место напротив себя, предложил: – Присаживайся. Обедать будешь?
– Да хотелось бы, – отозвался вновь прибывший.
Грон поднял взгляд, и у стола мгновенно нарисовался сам хозяин таверны. На прибывшего он старательно не смотрел. Ну еще бы, Шуршан был известнейшим в графстве Авенлеб браконьером и дорожным разбойником.
Когда Грон прибыл в Авенлеб, Шуршан ожидал казни в темнице графа. Там же находился и остаток его банды. Но Грону была жизненно необходима служба разведки, потому что выполнить поставленную графом задачу он был способен только в том случае, если передвижение насинцев находилось бы полностью под его контролем. Но из кого ее организовывать, пока было не слишком понятно. Из числа наемников более-менее к данному делу можно было приставить человек семь-восемь, каковые и использовались Гроном для ведения конной разведки и патрулирования, но для создания сети патрулей этих людей было явно недостаточно. Ни по численности, ни по уровню квалификации. Так что надо было искать иное решение. Чем он и занялся, обратившись к барону Экарту с просьбой выяснить, нет ли в темницах местного графа какого-нибудь опытного браконьера. Так они и встретились с Шуршаном.