Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер
Шрифт:
– Это неважно, мэм сахиб… Там все равно осталась божественная сила, именно поэтому тот человек пришел туда… подчерпнуть сил… – пояснил юноша. Слова изумили.
Глава 4
Вскоре пара оказалась среди деревьев, ветви их опускались вниз и словно закрывали оставшиеся части храма, спрятали его, дабы чужеземцы не уничтожили полностью. На земле лежали отколотые узорные части, у основного строения осталась половина крыши и поддерживающие столбы в рисунках. Мирэя увидела высеченные изображения мужчин и женщин в любовных позах, некоторые статуи лежали в траве, рука или голова были отделены при взрыве и отлетели дальше.
– Зачем на храме высечены все эти люди и даже то, что обычно скрыто от глаз?.. – поинтересовалась по пути, убирая руками ветви, впечатленная Мирэя.
– Это не просто люди… это божества, их спутники и даже духи, посмотрите на их головные уборы, как они изображены… – пояснил Амрит.
– Оо… вот оно как… – еще больше поразилась девушка и стала разглядывать композиции на одной стене.
Там было божество в объемной узорной короне, каждая ее часть была очень искусно вырезана, каждый ажур или орнамент. Мирэя отстала и вышла к строению чуть позже. Амрит присел возле полулежащего человека, опирающегося на стену. Увидев незнакомца, Мирэя слышимо ахнула. Он же поднял на нее взор с накрашенными черным и белым цветом глазами. Былые линии за пределами ока немного смазались от капель пота, ранение у плеча было прикрыто какими-то, видимо, лечебными листьями. Волос его собран, но растрепан у висков и лба. На правой руке привлек внимание плетеный браслет с камнями. Мирэя узнала по общему виду того самого незнакомца, за которым охотились португальцы. На общем языке Амрит объяснил, что женщина никому не скажет, а мужчина ответил, что уже понял это. Мирэя не стала пялится на раненого и отошла дальше, пока Амрит дал ему корзину с едой и сорвал лечебных плодов с высокого дерева, до куда пока не мог достать раненый.
Мирэя ожидала снаружи, позже юноша вышел и сказал, что мужчина должен поправиться и скоро уйдет, а место это никто не знает, здесь безопасно.
– Нужно быстрее вернуться, пока не поняли, что меня и вас нет… – добавил Амрит и хлопотливо поспешил.
Пара вернулась, Мирэя слезла с лошади за амбаром и вышла к дому. Во дворе находился Джордж и уже потерял ее. На лице мужчины недовольство, он увидел тарелку с едой, а самой невесты след простыл, еще бы немного и он бы поднял солдат на поиски.
– Всё в порядке, я просто отошла… здесь рядом… просто голова закружилась от жары… – лукавила Мирэя с легкой улыбкой, дабы убедить.
– Ты меня напугала… – ответил Джордж и вроде бы поверил. – Там приехала семья Эткинсон, миссис Эткинсон привезла тебе для примерки несколько свадебных платьев… – поведал сдержанно он, пряча эмоции, но намекая на то, что поведение Мирэи его огорчило.
Это касалось не только отлучки, но и трапезы отдельно от семьи, такого рода неуважение разозлило матушку семейства, она назвала девицу невоспитанной белой вороной. Семья Эткинсон соседствовала с Лестерами, они дружили, в отличие от португальских соседей. Мирэе же не понравилось, что она вынуждена будет надеть какое-то платье неизвестно после кого.
– Так будет лучше и быстрее, шитье займет
Мужчина хотел скорее жениться, уже стать полноправным хозяином жены, как подсказывал Азиз, и тогда указывать ей, как себя вести и что делать. В гостиной сидела зрелая дама по имени Агнес со своим супругом примерно одногодкой.
– Дорогая, пожалуйста, познакомься с уважаемыми и интеллигентными миссис Агнес и мистером Альфредом, – произнес без улыбки Джордж, когда Мирэя вошла.
Она улыбнулась и поздоровалась, затем присела на софу напротив. Агнес странно ее разглядывала, хоть и пыталась не выказать; видимо, матушка семейства уже что-то ей рассказала, например, про цвет кожи или манеры… Агнес удивлял выбор капитана, ведь она надеялась, что он женится на ее дочери. Седоватый пухлый Альфред с кривым длинным носом постоянно дергал круглые очки, будто просто поправляет, но на самом деле незаметно поглядывал на интересную особу. Когда Мирэя без задней мысли навела на него взор слегка исподлобья, с легкой улыбкой, то мужчина едва не потерял спавшие на нос очки. Он не привык к таким взглядам… да и вообще никогда не ловил на себе… Ему вдруг стало жарко, рука затеребила воротник.
– Азиз! – крикнул Джордж.
Слуга появился в гостиной с чуть опущенной головой для показа уважения.
– Азиз, позови Амрита, пусть придет и помашет нам, – велел хозяин.
Вскоре прибежал юноша, взялся за натянутую веревку и стал дергать ее, отчего над софами закачалось специально повешенное полотно вроде ламбрекенов от портьер, что давало ветерок. Агнес совершала все движения плавно, манерно, разговаривала спокойным тоном, с показом интеллигентности. Стоящая возле софы Тара раскинула по ее просьбе на столике два платья и фату для выбора невесте.
– Оба платья неношеные, совершенно новые, – поведала Агнес и жеманно поправила рыжие волосы, собранные в прическу аля закрученные баранки и калачики.
Искренняя Мирэя вдруг усмехнулась, чем поразила интеллигентов, и сказала:
– А чего же тогда они делают у вас?.. Вы вроде бы давно вышли замуж…
Агнес ахнула и приложила ладонь на грудь. Взор упал на очарованного супруга, который глядел исключительно на Мирэю, точно на пламя огня в ночи, когда вокруг темно и никого больше нет…
– Дорогая… – сделал сквозь зубы замечание покрасневший Джордж.
Мирэе вообще не нравилось, что он так ее зовет, последовало молчание. Лишь Тара сама себе тихонько улыбнулась с опущенной головой. Ей приглянулась смелая тигрица, как ее прозвала местная за глаза.
– Они для моей дочери… – ответила Агнес, взглянув на Джорджа. – Но, видимо, ей еще рано, время не пришло…
– Значит не новые… – сыронизировала Мирэя, что вновь поразило даму.
Она в очередной раз не получила поддержки от молчаливого мужа и вдруг выдала:
– Тотальное падение нравов… не так ли, дорогой?.. – громко и навязчиво обратилась гостья.
После толчка локтем в бок супруг наконец встрепенулся и сдержанно, воспитанно ответил:
– Неправильное распределение социальных ролей, дорогая…
На пару подняла глаза недоуменная Мирэя. Агнес продолжила интеллигентный, но чудной диалог.
– Я сегодня смотрю на свое новое платье и думаю, вроде новое, можно сказать, молодое, а уже какое-то потрепанное, как прожженное… будто вытащили из тесного сундука лет через двадцать и сдули пыль…