Прекрасный желтый Дунай

Верн Жюль Габриэль

— Как, господин Егер?!

— Не господин Егер, мой милый Круш, а Карл Драгош, шеф полиции Международной комиссии!

И в самом деле, это был он. Чтобы выследить контрабандистов и получить возможность наблюдать за рекой, не вызывая подозрений, он решил

пуститься в плавание вместе с Ильей Крушем, и нетрудно догадаться, почему он уделял такое внимание всем кораблям, которые спускались вниз по Дунаю. На берегу агенты вводили шефа полиции в курс всего происходящего. Именно так в Вене его предупредили, что банда Лацко переправляет товар у предгорий Малых Карпат, и он командовал отрядом в той неудавшейся стычке. Затем господин Егер, точнее Карл Драгош, вновь присоединился к Илье Крушу, чтобы продолжить путешествие. Мы знаем, как зародились его подозрения относительно баржи Лацко. Подозрения эти подтвердились и наблюдениями Ильи Круша. Тогда в ночь с 17 на 18 июля Драгош, не колеблясь, бежал с баржи, даже не предупредив компаньона. Ловко открыв старый замок, он вышел из каюты, проскользнул на корму и, рискуя утонуть, бросился в воду. Дерзкий план удался, шеф полиции смог доплыть до берега. Его приютили в одной маленькой деревушке, где он просушил одежду, а на рассвете отправился в путь. Затем он пересек реку и через двенадцать часов примчался в Килию. Там, представившись, он получил в свое распоряжение сторожевой корабль, который, к счастью, находился в порту. Но, если бы баржа не села на мель при выходе в море, возможно, Карл Драгош

прибыл бы слишком поздно и не успел бы захватить товар, и, несомненно, Лацко вместе со своими людьми, перейдя на борт парохода, избежал бы приговора, который его ожидал.

Карл Драгош рассказал все Илье Крушу и добавил:

— Во всяком случае, то, что баржа так кстати села на мель, — это потрясающая удача…

— Которой мы помогли, чем могли! — скромно заметил Илья Круш.

И господин Егер-Драгош, расцеловав его в обе щеки, воскликнул:

— Ах! Какой человек! Нет! Какой человек!

Развязка этой истории очевидна: каторга для Лацко и его сообщников, конфискация товаров, которые были извлечены из второго трюма баржи, большой успех Карла Драгоша, чьи заслуги были оценены по достоинству, и, наконец, премия в две тысячи флоринов, выданная Илье Крушу, которая вместе с премией лауреата «Дунайской удочки» составила кругленькую сумму, не говоря уже о славе, которая покрыла его имя еще больше, чем раньше. Впрочем, это ничуть не изменило его жизнь, столь же счастливую, сколь и скромную. Он по-прежнему проживает в своем доме в Раце, где его навещает верный друг Карл Драгош. Окруженный уважением сограждан, он посвящает свой досуг рыбной ловле в водах Тисы.

И после всего сказанного кто осмелится смеяться над этим мудрым человеком и осмотрительным философом, каким во все времена и во всех краях является настоящий рыболов?