Прекрасный зверь

Олтедж Нева

Через минуту Гвидо садится в кресло с тумблером виски в руке, наполненным до трех пальцев.

— Что будет, если ты отпустишь её, а она расскажет своему отцу?

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — отвечаю я. — Мне нужно, чтобы ты нашел домашний персонал.

— Персонал?

— Да. К завтрашнему утру. Пять дополнительных горничных и двух садовников. Жена Ригобальдо все еще работает в ресторане в Мессине?

— Думаю, да. Почему ты спрашиваешь?

— Добейся, чтобы её уволили. Я хочу, чтобы она была здесь и готовила для нас.

Гвидо опрокидывает бокал, едва

успев проглотить, и начинает кашлять.

— Ты же ненавидишь, когда в доме много людей, Раф. Я всегда пытался убедить тебя нанять вторую горничную, а теперь ты вдруг хочешь, чтобы я за одну ночь нашел сюда людей?

— Пусть будет двенадцать, и убедись, что они говорят по-английски. И я хочу, чтобы они шумели. Прикажи им спорить.

— Что?

— Ты меня слышал. По крайней мере, четыре раза в день я хочу слышать, как они кричат, поют или ругаются. Мне все равно о чем, главное, чтобы они были громкими.

— Господи боже, да у тебя точно крыша поехала. Может, хотя бы объяснишь, зачем это нужно?

— Нет. Просто сделай, как я сказал. Если Василиса спросит, скажи, что они уже много лет работают здесь. — Уже дойдя до двери, останавливаюсь на пороге и добавляю: — Убедись, что они часто открывают и закрывают двери.

Глава 8

Василиса

Раздается громкий лязг.

Прищурившись, я открываю глаза, но тут же закрываю их снова. Головная боль просто невыносима. Кажется, будто кто-то сверлит мне виски.

Дзинь. Дзинь.

— Sbrigati, idiota. Ho bisogno di quella vernice. (Перев. с ит.: Поторопись, идиот. Мне нужно ее еще покрасить.)

Шум усиливается. Люди громко переговариваются на итальянском.

Что здесь происходит?

Я встаю с кровати и выхожу на балкон, чтобы заглянуть через перила. Двое мужчин в белых комбинезонах поддерживают огромную дверь, прислоненную к одной из массивных каменных колонн на террасе внизу. Третий подходит к ним с ведром краски в одной руке и маленькой кисточкой в другой. Слева, среди цветочных клумб, еще один мужчина подрезает ветви кустарника и поет, работая.

Позади меня в коридоре раздается звук бегущих ног, затем женские голоса. Несколько. Что, черт возьми, происходит? Я недовольно соплю и иду к двери, выхожу наружу. На лестничной площадке горничная подключает пылесос к розетке и говорит что-то непонятное другой девушке, у которой в руках стопка сложенных полотенец. Я изумленно гляжу на них, пока женщина с пылесосом не замечает меня.

— Привет! — Я машу ей рукой.

На мгновение она просто смотрит на меня, затем переводит взгляд на девушку с полотенцами и выкрикивает несколько быстрых итальянских слов. Вторая девушка отвечает ей, бросает полотенца в первую и сбегает по лестнице.

Та-а-к.

Я пожимаю плечами и закрываю дверь. Повернувшись, уже собираюсь направиться в ванную, когда мой взгляд падает на красную бархатную коробочку на журнальном столике. Крышка открыта, и внутри красивое ожерелье, которое Рафаэль оставил мне в подарок. Видимо, он принес его сюда, пока я спала. Рядом со шкатулкой лежит аппетитный инжир. Неужели он снова его украл?

Я подхожу к журнальному столику и усаживаюсь на диван, прямо напротив шкатулки. Солнечные

лучи, проникающие через окна, освещают серые драгоценные камни, заставляя их сверкать, как яркие язычки пламени. Принимать от Рафаэля вещи первой необходимости, такие как одежда и туалетные принадлежности, — это одно. Но это? Ни в коем случае.

Как я могу принять подарок от человека, который держит меня в плену? Это определенно будет неверным сигналом. Нехотя протягиваю руку и касаюсь кончиком пальца бриллиантовой нити, не в силах сдержать улыбку. Цвет, безусловно, отлично сочетается с его рубашками. Как он отреагирует, если я действительно надену это ожерелье? Y-образная капля на ожерелье довольно длинная, и выпуклый драгоценный камень, вероятно, ляжет между моими грудями. От одной только мысли, что Рафаэль будет смотреть на мое декольте, в животе танцуют бабочки.

Я прикусываю нижнюю губу, затем беру это великолепное ожерелье и надеваю его на шею. Как и ожидала, бриллиантовая капля оказалась между моими грудями. Закрыв глаза, провожу кончиками пальцев по красивым камням, представляя, что это рука Рафаэля. Его запах наполняет мои чувства, и я осознаю, что слабые следы его присутствия остались в моих волосах, вероятно, потому что он нес меня прошлой ночью. Или, может, это просто его шампунь.

Какова бы ни была причина, мне это нравится. Обычно стараюсь избегать прикосновений мужчин, но с Рафаэлем все иначе. Каждый раз, когда он оказывается рядом, меня охватывает желание ощутить его прикосновение, хотя в большинстве случаев Рафаэль держится на расстоянии. Из-за его явного безразличия ко мне я сначала думала, что не вызываю у него интереса. Но теперь уверена, что ошибалась. Это не безразличие, а скорее осторожность. Наверняка он боится, что я испугаюсь.

Я никогда не забуду выражение его глаз, когда он вчера вечером вышел под свет, позволив мне впервые увидеть его лицо. Такое грубое. Даже дикое. Уверена, он ожидал, что я закричу от ужаса. Но шрамы меня не пугают. В моем родном доме большинство мужчин носят боевые раны, как на виду, так и скрытые от глаз.

Взять, к примеру, Михаила, который занимается сбором долгов и работает на моего отца, у него не только шрамы на лице, но, насколько мне известно, он также лишился одного глаза. Тем не менее я нахожу его невероятно привлекательным, даже с повязкой.

Есть еще мой дядя Сергей, который время от времени страдает от психозов из-за посттравматического стрессового расстройства. Когда его жены нет рядом, это может обернуться проблемами для окружающих.

Каждый, кто оказался в преступном мире, сталкивается с последствиями своих действий. Это суровая реальность, в которой мы все живем. И все же мне любопытно… Что произошло с лицом Рафаэля?

Тем не менее шрамы не уменьшают его привлекательности. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы не противилась отношениям с ним. Если быть честной, мне очень нравится время, проведенное вместе, особенно наши споры. Меня притягивает окутывающая его аура опасности, словно я мотылек, летящий на пламя. Теперь я жажду его прикосновений, жажду ласк мужчины, который держит меня в плену. Он владеет силой жизни и смерти и без колебаний использует ее против моей семьи. Я хочу его — это безумие.