Прекрасный зверь
Шрифт:
— Митчу платят, чтобы он был на связи двадцать четыре часа в сутки. Он не станет возражать. — Я киваю в сторону сотового. — Позвони ему и спроси, что тебе нужно. Ну же, давай.
Василиса вопросительно вскидывает брови, затем медленно встает и осторожно приближается. Похоже, она опасается, что я наброшусь на нее. И, возможно, она права, потому что искушение сделать именно это — едва сдерживаемый ураган, бьющий во мне.
Василиса останавливается в паре шагов передо мной и смотрит на мою протянутую руку.
— Неужели
— Нет, не ужасный. Все, кто работают на меня, получают достойное вознаграждение за свою службу.
— Значит, они лишь работники? Сотрудники и всё?
— Очень хорошо оплачиваемые сотрудники. — Я нажимаю большим пальцем на кнопку вызова. — Спрашивай.
Василиса поднимает голову, ее глаза встречаются с моими. Ни один из нас не может четко разглядеть лицо другого в темноте, но чувствую, как ее взгляд буравит мой, пытаясь проникнуть за пределы окружающего мрака.
— Босс? — Голос Митча нарушает тишину.
Медленно пальцы Василисы обхватывают телефон на моей ладони. Как только ее кожа соприкасается с моей, я смыкаю свою руку на ее, удерживая на месте. Василиса сразу же напрягается, но не пытается освободиться.
— Надеюсь, твои запястья зажили, — говорю я, проводя большим пальцем по костяшкам ее пальцев. — Прости, что ты так пострадала.
— Зажили, — шепчет она. — И надеюсь, что твое предплечье тоже заживает. Но за твою рану я не буду просить прощения.
На моих губах появляется улыбка.
— Босс? — снова настаивает Митч. — Вы меня слышите?
Я отпускаю руку Василисы. Она проводит пальцами по моей ладони, беря телефон, и подносит его к уху.
— Привет, это звонит домашний хакер твоего босса, — говорит она.
Ее глаза по-прежнему прикованы к моим, хотя на самом деле она их не видит. Уверен в этом так же, как и в том, что она специально провела пальцами по моей ладони.
— Мне нужна информация о сервере сетевого хранилища, который вы установили.
Я провожаю ее взглядом, когда Василиса возвращается за стол, и не свожу с нее глаз весь следующий час, пока она слушает все, что объясняет ей Митч, и одновременно набирает текст на ноутбуке. Все, что она говорит, не имеет для меня никакого смысла, но я все равно впитываю каждое слово. У нее самый манящий голос — немного хрипловатый, но с медовым оттенком, который вызывает соблазнительные образы того, какие бы она издавала звуки, лежа подо мной.
Это не мечта, а обещание самому себе. Я сделаю Василису Петрову своей. Во всех возможных смыслах.
Я делаю глоток вина и продолжаю наблюдать за ней, как она снова зажимает карандаш между зубами, держа телефон между щекой и плечом. Эти вечера почему-то стали главным событием моего дня. Я с удовольствием могу часами наблюдать за ее работой или разговаривать с ней, пытаясь понять, что же
Да, ее красота несравнима, и смотреть на нее — все равно что взирать на самое изысканное произведение искусства, но ее внешность — не единственная причина моей одержимости. Я полностью очарован ее упорством и решимостью сделать все возможное, чтобы сохранить свою семью. Согласно отчетам моей службы безопасности о ее передвижениях, она ни разу не пробовала бежать. Она также не пыталась передать семье какую-либо информацию, когда на днях разговаривала по телефону Гвидо с матерью. Сила воли этой девушки просто поразительна.
Как и ее смелость огрызаться на меня. Остальные люди никогда не позволяют себе подобного. Они слишком боятся моего гнева.
Страх — это хорошо. Он необходим. Так гораздо легче заставить их плясать под мою дудку. Однако я не хочу, чтобы моя vespetta боялась меня, поэтому так старательно прячу от нее свое лицо. Мне нужна ее непокорность. Ее шутки. И побольше ее нелепых рисунков.
Я невольно улыбаюсь, вспоминая записку, которую нашел на ноутбуке после одного из наших вечеров. Я не сразу понял, что существо странной формы в фартуке — это моя копия. Нарисованный рядом с ним речевой пузырь — вот что в конце концов помогло мне понять.
— Хорошо, я попробую. — Василиса кладет телефон на стол и убирает темные пряди, упавшие на глаза, после чего возвращается к работе.
Сегодня она собрала волосы на макушке с помощью еще одного моего галстука. Она пыталась уложить их, но за вечер большая их часть выбилась и теперь падает спутанными прядями вокруг ее прекрасного лица. У меня чешутся пальцы, чтобы прикоснуться к мягким прядям, и мне приходится постоянно напоминать себе, почему не могу подойти к ней и сделать именно это.
— Вижу, ты решила расширить свой гардероб, — говорю я, разглядывая пиджак от моего костюма, который она надела поверх одной из моих рубашек. Наряд смотрится на ней нелепо — он поглощает ее маленькую фигуру. Выглядит так, будто на ней балахон.
— Я замерзла, — бормочет она, не поднимая глаз.
Каждый мускул в моем теле напрягается.
— Замерзла?
— Да. Твой пиджак подходит, но я бы хотела получить что-нибудь моего размера. Твое гостеприимство оставляет желать лучшего, Рафаэль.
— Что еще тебе нужно? — рычу я. Она замерзла. Из-за меня!
Василиса отрывает глаза от экрана ноутбука и смотрит на меня. Я тут же откидываюсь глубже в тень.
— Отпустить меня домой — не вариант, я полагаю?
— Нет.
— Футболки. Леггинсы. Толстовка. Носки. Пижама. И расческа. О, и немного настоящей еды на завтрак. Я ненавижу хлопья.
— И это все?
— И женский дезодорант, пожалуйста. Не хочу, чтобы от меня постоянно пахло тобой.
Мой член мгновенно твердеет при одной только мысли, что она пахнет мной.