Прелат
Шрифт:
С первыми лучами солнца беглецы покинули хижину и направились в путь, ведомые лишь интуицией. И интуиция не подвела: примерно в полдень они вышли к лесной дороге, судя по всему, идущей на Вандом.
– Надо устроить засаду, – решил Рене. – Наверняка какой-нибудь виллан [59] проследует в город. Мы его схватим, свяжем, сядем в повозку и…
– И куда? – переспросил Жиль. – Нас ищут по всему Орлеану…
Рене задумался.
– Я должен попасть к королю. Он верен своему образу жизни и в Париже бывает не часто.
59
Виллан – зажиточный крестьянин.
– Может быть, нам переодеться женщинами. Так мы вызовем меньше подозрений, – предложил Жиль.
– Напротив. Две женщины путешествуют сами по себе, без мужчин… Нет… Тем более в женском наряде твою руку не спрячешь.
Жиль вздрогнул и взглянул на металлическую перчатку.
– Да, я постоянно забываю о своём увечье.
– Давай лучше повалим дерево, и будем ждать в кустах.
Беглецы выбрали дерево, растущее на обочине дороги: не очень толстое и не очень высокое, они дружно налегли на него и… после некоторых усилий раскачали, затем подналегли ещё и ещё – оно упало, как раз поперёк дороги.
– Этого вполне достаточно, – констатировал Рене. – Путник наверняка слезет с повозки, чтобы убрать помеху, возникшую на дороге. А мы тут как тут…
Долго ждать не пришлось, вскоре послушался скрип колёс – к преграде подъехала повозка. Из неё вышел грузный мужчина, совершенно не похожий на виллана, а скорее – на зажиточного горожанина…
Рене уже собирался выскочить из своего укрытия и огреть толстяка арбалетом по голове, но тут… он узнал в горожанине своего давнего знакомого – профессора Фернандо Сигуэнса.
Жиль удивлённо смотрел на своего господина, словно вопрошая: ну, что же вы? – вот же повозка – совсем близко: стоит только дать по башке её хозяину…
– Как поживаете профессор?
Фернандо, уже подхвативший дерево, – тяжело пыхтя, – пытаясь убрать его с дороги, встрепенулся.
– Кто вы? Предупреждаю: я вооружён! – он выхватил кинжал из ножен и выставил его вперёд.
– Фернандо, насколько мне помниться вы никогда не могли умело сражаться. Так, что вам лучше подходят, например, отмычки или…
Профессор всплеснул руками:
– Боже праведный! Господин прелат! Какими судьбами?!
– Не лучшими…
Улыбка испарилась с лица профессора.
– Что-то случилось? Вы можете мне доверять… – Фернандо на глазах стал серьёзным и сосредоточенным; и, обратив, наконец, внимание на внешний вид прелата и его спутника, заметил: – Сначала вам улыбалась удача, – профессор указал на массивную золотую цепь, украшавшую грудь Рене, и выглядевшую весьма нелепо на грязной одежде. – Теперь же у вас – неприятности…
Рене кивнул.
– Вы очень проницательны, Фернандо.
– Садитесь в повозку, расскажите всё по дороге. Отсюда недалеко до Вандома. Я по случаю приобрёл отличный домик на окраине города, представьте себе – даже с римской термой [60] !
Прелат
– На те сокровища, которые вы прихватили из монастыря, можно приобрести баронский титул и небольшой уютный замок.
– Я не страдаю снобизмом, господин прелат. Жизнь простого свободного горожанина меня вполне устраивает.
60
Терма – римская баня.
Рене и Жиль изрядно попарились, смыв с тела многодневную грязь, и с удовольствием плескались в небольшом бассейне, расположенном посередине термы. Фернандо же отправился на городской рынок, дабы купить своим гостям подходящую одежду для предстоящего путешествия.
Они долго размышляли: каким образом перевоплотиться? – идея Жиля с переодеванием в женщин была отметена сразу же; затем появилась мысль нарядиться паломниками или монахами, но тогда следует передвигаться пешком, или в крайнем случае на мулах – чего Рене терпеть не мог, да и потом арбалет и кинжал – не подходящие атрибуты для этой роли. Наконец Фернандо, памятуя о своих испанских корнях, предложил прелату переодеться в испанского дворянина, тем более, что тот был темноволос и отлично сложен, словом, – вылитый идальго Рене Альварес ди Калаорра да и только… Почтеннейший профессор ещё не забыл испанский язык, мало того: зная родословные и гербы многих знатных родов, мог легко смастерить поддельные документы для Рене де Шаперона.
Неожиданно банную идиллию нарушили мужские голоса. Рене выглянул в небольшое оконце, находящееся на уровне глаз: во дворе стояли двое сбиров, они о чём-то оживлённо беседовали, яростно жестикулируя.
«Всё пропало, прощай испанский идальго дон Рене Альварес… У меня даже нет оружия… Какой позор!» – пронеслось в голове прелата. Жиль потихоньку подкрался к своему хозяину:
– Что случилось, господин?
– Сбиры…
Внутри Жиля всё похолодело.
– Как же быть? Бежать? – голыми в простынях?
Рене не знал, что ответить своему помощнику, проклиная себя за беспечность: как он мог оставить всё оружие в доме?!
В это напряжённый момент, когда Рене уже представлял, как его полуголого поведут к прево Вандома, у ворот появился Фернандо. Он издал радостное восклицание – сбиры тотчас оживились, направившись прямо к нему. Вскоре вся компания скрылась в доме.
«Неужели профессор предал меня? – недоумевал Рене. – Зачем? Ради денег? У него их более, чем достаточно? Из страха?»
Рене напрягся, не собираясь просто так отдаваться в руки сбиров, прикидывая, как можно выбраться из термы… Но увы, ничего путного ему в голову не приходило.
Из дверей дома появились сбиры, они горячо поблагодарили профессора и… скрылись за воротами.
Рене перевёл дух. Жиль хотел было перекреститься, но вспомнил, что отстегнул свою железную руку, а, левой, увы, нельзя осенять себя крестным знамением.
Дверь термы отворилась, появился Фернандо.
– Вы приятельствуете со здешними сбирами? – поинтересовался Рене.