Прелести

Школин Андрей

Вопросы — ответы…

— Что рассказывать-то? Я только утром в Москву прилетел. Очень удивился тому, что ты с Лолитой… живёшь.

— А что так? — Измайлов прикрыл один глаз.

— Ну, просто не предвидел такой ситуации…

— А… Не предвидел, — опять усмехнулся. — Лолита — очень интересная женщина.

— Угу… Предполагаю. Догадываюсь…

Мы разом посмотрели на хозяйку.

— Догадываешься? И только? — Игорь расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и принялся закатывать

рукава. Медленно. Мед-лен-но… Один. Другой. Развернул руки тыльной стороной и вытянул в мою сторону.

Шрамы… Шрамчики… Тонкие, тонкие… Как у меня раньше, когда я являлся «возлюбленным Лолы, в данный момент»… Качество порезов такое же, но количество!!!

— Ну, как? — Измайлов раскатал рукава и опустил руки. — Лолита — очень интересная женщина, — резко встал, подошёл к стене и снял с неё гитару, оставленную в своё время ещё Вадимом. Затем, упав вместе с гитарой на диван, ударил по струнам и пропел, вернее даже прочёл, точно стихи:

— Мы осенние листья, нас бурей сорвало… — перестал играть и повернулся ко мне. — Не умею я петь. А жаль. Помнишь, ты эту песню Вертинского в ресторане исполнил?

— Тебя же там не было?

— Неважно. Рассказали… — он отвернулся и замолчал. Потом вновь провел рукой по струнам. — Нас всё гонят и гонят ветров табуны… Ответь мне, Андрей, вот на какой вопрос: Как ты сам себе объясняешь стремление довести до конца то, что сейчас делаешь?

Началось. Да нет, раньше началось…

— Что? — хотя вопрос не то что понял, а словно сам себя и спросил.

— Тебя ведь никто не принуждал насильно меня разыскивать? Ведь нет?

— Меня с самого начала никто, ни к чему не принуждал. Просто, один человек подарил четыре фотографии других людей.

— И всё?

— И всё. Всё… Александр подарил.

— А почему ты его не послал?

— А ты почему не послал? В своё время?

Игорь облокотился на гитару. Обнял её всю. Всю обнял…

— Послал. Вначале…

— Я тоже вначале послал.

— А потом?

— Что потом? Четыре фото, без объяснений: «Что? Как? Зачем?» Просто — четыре фотографии.

Просто — четыре фотографии. Без «Что? Как? Зачем?». Просто…

— Знаешь, почему ты эти фотографии не выбросил? Слово есть хорошее, которое всё объясняет. Азарт. А что? А почему? А зачем? Разве нет? Твой Александр на этом и сыграл. Если бы он объяснил, что к чему, с самого начала, ты бы просто плюнул и выбросил все фотографии. А так… Тебя погубило искушение удовлетворить любопытство.

— Погубило? — почесал за ухом и посмотрел внимательно.

— Ну, может быть, я слишком прямолинейно выразился.

— Да он такой же мой, как и твой.

— Нет. Не такой же… — Игорь удивительно быстро менял

настроение. Сейчас настроение его покинуло. Ненадолго. — Кстати, ты кого-нибудь из четверых, кроме меня, уже встречал?

— Да, ещё одного.

— Из любопытства? — с некоторой издёвкой.

— На этот раз, по-видимому, не только, — взял со столика зажигалку и поднёс огонь к сигарете во рту женщины. Получил в ответ благодарность в виде кивка головой. — И с тобой тоже, не только.

— ?

Я не спешил защёлкнуть зажигалку и вместо ответа продолжал разглядывать неритмичное движение огня.

— Деньги…

— ???

— Деньги, деньги. Александр предложил деньги.

— Предложил деньги? — Измайлов недоверчиво приподнял бровь. — И тебе этого хватило?

— Имеешь в виду сумму?

— Я имею в виду мотивацию поступка.

— Видимо, да.

— А какая, если не секрет, была сумма?

— По твоим масштабам, вообще не сумма. По моим… — я поднял вверх правую руку, щёлкнул пальцами, повертел ими, и резко опустил руку на место. — В общем, отработал…

— Отработал? Бабки???

— Бабки, бабки! — и вдруг почувствовал, что на глаза надвигается сплошная красная масса. — Я, по крайней мере, ничего у Александра не просил, и ничем ему не обязан. И ничьё место занимать не собираюсь. Ни твоё, ни тех троих. Любопытство? Не любопытство? Искушение? Не искушение? Не знаю! Ничего не знаю. Знаю только, что мне от Александра ничего не нужно. И от тебя не нужно. В отличие от твоей истории с тем учёным. Поэтому, ты и я — не одно и то же. Понял?!

Последнее слово я произнёс резко, выбросив вперёд туловище. Что я в этот момент чувствовал? Сложный вопрос. Хрен знает, что я чувствовал? Только что «пальцы веером» не распустил. И то хорошо.

Измайлов ничего не ответил, лишь удивлённо посмотрел и, наклонившись над гитарой, что-то замурлыкал под аккомпанемент набора из двух аккордов.

Лолита следила за нашим разговором, точно кошка во время весенних разборок озабоченных котов. Мол: «Посижу, посмотрю, который придурок-кот победит, с тем и пойду…»

Я поостыл. Настолько, что даже замёрз. За окном порвалась плёнка донимавшей целый день жары. На сцену вышел дождь. Вечерний. И вместе с прохладой принёс сквозняк.

Поёжился и поглядел на «кошечку»:

— Лола, прикрой окно, если не трудно. Озяб, что-то.

— Может, заболел? — она встала с дивана и подошла к окну. Превратилась в струну, потянулась грациозно, плавно. Затем перегнулась через подоконник и выбросила вперёд руки, подставив их под барабанящие капли дождя. Мы с Измайловым одновременно заострили внимание на её позе. Долго смотрели…