Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги
Шрифт:
И тут — как вспышкой озарило! — Ал все понял…
— Ложись!
Ал прыгнул вперед, сбивая генерала с ног. В спину — словно ударило кувалдой, в глазах помутилось. Теряя сознание — Малк успел услышать, как загрохотал КПВТ…
Где-то в Багдаде
Точное время неизвестно
Агент Дивизиона специальной активности ЦРУ Александр Малк пришел в себя в каком-то зиндане. Он не знал, сколько он был без сознания, что сейчас происходит, и сколько жизни ему еще отмерил Господь.
Он пришел в себя
Немного придя в себя, он начал осматривать свое местопребывания.
Его не связали, он был ранен и ранен серьезно — но кто-то перевязал его. Боль была — но боль мозжащая, тупая, усиливающаяся только при движении. С удивлением — он понял, что кто-то видимо вынул ему пулю.
Он находился на каком-то объекте, который находился под землей — так как сейчас взрывы передаются под землей. Это не была пещера как в Афганистане — капитальное сооружение с шершавыми, холодными стенами из хорошего бетона. Помещение было площадью до двух сотен квадрантных футов, освещения не было вообще, крыша, стены и пол были из одного и того же материала — из бетона. Дверь — была массивной, стальной, выкрашенной какой-то темной краской, не ржавой. Глазка не было — значит, это помещение нужно не для содержания арестованных, а для чего-то другого. Освещения то же не было.
Все, что у него было — это груда старого тряпья, которую бросили на пол и положили его. Он проверил карманы — пусто, его обобрали до нитки, у него не было ничего. Забрали даже обувь — а под стельками у него были деньги, сто долларов под одной и пятьсот евро под другой. Сукины дети… чтоб им пусто было.
Он ощупал дверь и не нашел даже отверстия для ключа. Только сталь.
Он начал подозревать, что находится в бункере для Саддама Хусейна — такие были под всем городом, по данным разведки их было несколько, и это только то, о чем они знали. Главный из них — находился под отелем Палестина, который был выстроен специально для того, чтобы не допустить бомбардировки объекта. В отеле — в саддамовском Багдаде жили иностранные журналисты.
Решив, что сейчас он сделать ничего не может, он лег на тряпье и попытался заснуть, чтобы набраться сил.
Ник… гнида…
Он помнил. Помнил — все.
Сукин сын, гнида… все было в лучших традициях его управления — и особенно мерзко было то, что его подставил его же собственный напарник. Конечно, никто не собирался передавать генералу никаких денег. Это было приманкой — для того, чтобы выманить генерала из норы и гарантированно убить. Именно гарантированно — бомбовый удар тут не подходил, кто-то обязательно должен был видеть тело. Когда им передали деньги — они постоянно находились под присмотром одного из них: три миллиона солидная сумма, и кто-то один постоянно оставался рядом с деньгами. Значит, если деньги не подменили при нем, деньги подменили при Нике. И он же — должен был убить генерала, после чего его телохранители — несомненно, пристрелили бы того американца, которому не повезло оказаться рядом — то есть Ала. Но это — в расчет Управлением не принималось.
Гнида…
И то, что Ник наверняка погиб — промахнувшийся снайпер почти всегда погибает, а с генералом были профессионалы из Амн-аль-Хаас — это причудливая гримаса судьбы — Ник погиб, а он остался жив и генерал наверняка тоже жив. Он прыгнул… решив спасти источник… и теперь за это должен был расплачиваться. Теперь он везде
За мрачными размышлениями — Ал так и не заметил, как заснул…
Разбудил его — металлический лязг засова двери. Потом — он едва успел проснуться — его осветил мощный фонарь, ослепив.
Кто-то дал команду на арабском — но он ничего не понял. Он с трудом сел, привалившись в углу на куче тряпья.
Кто-то подошел к нему. Обострившимся слухом — Ал понял, что он открывает баллон с водой, сворачивая пластиковую крышку.
— Вы говорите на английском?
— Да… — прокаркал Ал.
— Попейте.
Он с наслаждением начал хлебать воду из бутылки.
— Меня зовут Самед. Я учился у вас и знаю язык. Дайте, я вас осмотрю…
— Вы доктор?
— Да…
Дни текли один за другим в своей бесхитростной череде. Ал был еще жив, и ему казалось, что про него все забыли.
Два дня он слышал взрывы — а потом они прекратились, и больше взрывов уже не было. Не сыпалась больше цементная пыль с потолка, не вздрагивала земля. Это могло значить то, что американцы взяли Багдад — а могло значить и что-то иное. В конце концов — он не был уверен даже в том, что был в Багдаде, в багдадских подземельях.
Самед приходил к нему один раз в день, проверял заживление раны и кормил. Еда была простая — рис со специями на простом деревянном блюде, пара лепешек и вода. Кормили не сказать, что сытно — но для того, чтобы выжить этого было достаточно. Тогда же приносили ведро, в которое он оправлялся, после того, как он сделает свои дела — ведро выносили.
Ранение — как он и предполагал — было пулей из снайперской винтовки Драгунова, довольно тяжелое — пуля пробила руку насквозь и застряла в боку. В современной военной медицине это излечимо, но проблема была в том, что Самеда не было нормальных антибиотиков. Бинты были из простой материи.
Вместе с Самедом всегда были двое, одного он никогда не видел, второго — видел всегда. Здоровяк в черном берете — Республиканская гвардия Ирака, короткие усы как у Саддама. У него был автомат и большой фонарь Маглайт на самодельном кронштейне присобаченный к цевью — Дельта делала так в восьмидесятые. Он постоянно держал его под прицелом, когда был в камере.
Второй контролировал коридор, в камере не показывался. И неизвестно, сколько было здесь еще. Серьезные ребята.
Никто и ни о чем не говорил с ним. Попытка поговорить с Самедом закончилась пинком от гвардейца — и Ал бросил попытки.
Так шло время — неспешно, медленно, как вода в Тигре. Он потерял ему счет — хотя точно знал, что прошло не меньше месяца.
Потом — Самед перестал приходить. Его рана зажила и теперь его просто кормили.
Он решил «не дергаться». Шансов было ноль целых и хрен десятых, а если бы его хотели убить — давно убили бы. В конце концов — рано или поздно американцы найдут это место.
Потом — в один прекрасный день гвардеец пришел без еды, но принес с собой черный колпак. Показал, что надо надеть его на голову. Потом — ему связали руки, толстой, не синтетической веревкой и куда-то повели. Он счел за лучшее подчиниться.
Его вели куда-то, по лестницам вверх — он понял, что объект, где его содержали находился как минимум в пятидесяти футах под землей. Потом — пахнуло сухим жаром, через колпак он услышал приглушенный шум и понял, что его вывели на улицу. Сопровождающий — ударил его по почкам и его втолкнули в какой-то фургон.