Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)
Шрифт:
– Стекло, – определил он. – Судя по всему, камин горел очень жарко, поскольку оно начало пузыриться. Наверняка есть и другие фрагменты, но очень мелкие. Итак, мы нашли осколок стекла, деформированного огнем.
– Возможно, осколок попал туда в другое время, – предложил Фокс. – Вы уверены, что камин чистили регулярно?
– Не уверен… Но вполне может статься, что это фрагмент разбившегося стаканчика для бренди. Причем довольно крупный и толстый.
– Намекаете, что это часть донышка?
– А вот это необходимо выяснить.
Места, где криминалисты обнаружили скопления осколков, также были помечены мелом.
– Конечно, дотошность мистера Харпера заслуживает уважения, – вздохнул Аллейн, – но в данном случае, Фокс, это нам вряд ли поможет. А возможно, лишь увеличит путаницу. Складывается впечатление, что осколки растащили подошвами по всему полу вокруг камина. Я уже не говорю о том, что большая их часть просто растерта ногами в стеклянную крупу или пыль.
– И тем не менее… Полагаете, что цианид был в стаканчике, мистер Аллейн?
– Если бы я только знал, Фокс… Я же не Господь Бог! Но нам, честно говоря, здорово бы помогло, если бы мы могли дать на этот вопрос точный ответ, не важно, положительный или отрицательный. Как жаль, что большинство осколков настолько малы, что их невозможно подвергнуть анализу!
– По крайней мере, – отметил Фокс, – мы знаем, что следы цианида обнаружены на стрелке. И еще: мы все пришли к выводу, что это не несчастный случай. А коли так, то я склоняюсь к точке зрения Помроя. Похоже, это все-таки был Ледж.
– Но как мог Ледж нанести яд на стрелу, если за ним наблюдали восемь человек? К тому же, если вы заметили, он стоял прямо под лампой – то есть в очень хорошо освещенном месте.
– Но ведь он прикасался к стрелкам, не так ли? – произнес Фокс без большой, впрочем, уверенности в голосе.
– «Прусская кислота», или цианид – чрезвычайно летучее вещество, Фокс. А если следовать вашей логике, то он должен был заранее погрузить пальцы в цианид, а потом ждать неизвестно сколько времени, когда ему представится возможность «прикоснуться», как вы изволили выразиться, к стрелкам. К тому же, действуя таким путем, он мог с легкостью отравиться сам! Вряд ли это входило в его планы, не так ли? Но даже если он, презрев опасность, и впрямь собирался нанести яд на стрелки пальцами, тогда в нужный момент флакон должен был находиться у него под рукой. Только так – и никак иначе!
– А может, и находился! Вдруг он фокусник какой-нибудь, манипулятор или что-то в этом роде?
– Что ж, и такое возможно. И это нам тоже предстоит выяснить.
Аллейн опустился на стул и закурил трубку.
– Давайте попытаемся хоть как-то все это систематизировать, – предложил он. – Так что следите за развитием моей мысли. Но если я, по вашему мнению, двинусь по ложному пути, вы, Фокс, должны немедленно меня остановить. Хорошо?
– В таком случае, – произнес Фокс, – монолога у вас наверняка
И Аллейн начал излагать свою версию. Его приятный, хорошо поставленный голос заполнил помещение комнаты, и с каждой его фразой, казалось, произошедшее обретало все большую стройность и упорядоченность. Все «невозможно», «возможно» и «очень может быть» были расставлены по местам и выделены в отдельные группы, а из калейдоскопа свидетельских показаний начало формироваться нечто цельное, законченное и лишенное внутренней противоречивости.
– Конечно, все это далеко от совершенства, – сказал Аллейн, подводя итоги, – но по крайней мере наводит на мысли.
– Вот уж точно, что наводит, – заметил Фокс. – При этом я не могу отделаться от впечатления, что и у вас все завязано на этих чертовых стрелках.
– Увы, – согласился Аллейн. – Пока так. В любом случае в центре всего дела – игра в дартс, и от этого факта не отмахнешься. Впрочем, пока все мои умозаключения – всего лишь спекуляции, так сказать, рассуждения на тему. А между тем нас ждет работа. О! Кажется, я слышу в общественном баре голос Помроя-старшего. А из этого следует, что молодой Помрой, возможно, получил на время свободу. Так что нам пора возвращаться в гостиную.
– Хотите, чтобы я привел туда молодого Помроя?
– Через минуту. Кстати, попросите его принести нам пару пива. Но предлагать ему выпить с нами, по-моему, не стоит. Похоже, он не слишком нас любит и от подобного предложения почти наверняка откажется, а чье-то решительное «нет» – не самое лучшее начало для любого разговора.
Аллейн снова зашел в каминный закуток, чтобы выбить трубку, увидев что-то, он склонился над деревянным ящиком, в котором Абель хранил дрова, куски плавника и газеты для растопки.
– Знаете что, Фокс! – позвал он.
– Что, сэр?
– Думаю, вам тоже стоит взглянуть вот на это.
Аллейн вытащил из кучи мятых газет какой-то старый номер и поднес его к свету.
– Кажется, газета влажная, сэр, – заметил Фокс.
– А была мокрой насквозь. С нее, возможно, даже капало. И кто-то швырнул ее в ящик с дровами. Не хотел, должно быть, разводить сырость в кармане. Кстати, понюхайте ее.
Фокс с шумом втянул носом воздух.
– Бренди? – спросил он.
– Не уверен. Но обращайтесь с ней с большой осторожностью, братец Фокс. Отнесите к себе в комнату, положите в какой-нибудь пакетик, а уж потом отправляйтесь за Помроем-младшим.
Аллейн вернулся в гостиную, включил лампу под красным абажуром и уселся за стол.
Через некоторое время в гостиную вошел Фокс в сопровождении Уилла Помроя. Последний держал в руке две большие кружки с пивом, которые и поставил на столешницу.
– Благодарю, – сказал Аллейн. – У вас найдется минутка свободного времени?