Прелюдия

Горохов Александр Викторович

Звонок в Чебаркуль по телефону закрытой сети «Искра», когда-то связывавшей органы государственной власти и крупнейшие оборонные предприятия, а теперь ещё и многие крупные компании и банки, тоже был безуспешным. Правда, мне пообещали, что полковник Бабушкин, ныне находящийся в командировке, будет на месте через день.

Не соврали. А Владимир Михайлович даже вспомнил меня.

— Припоминаю, припоминаю. Кажется, вы, Сергей Маратович, когда-то занимались нашими восточно-европейскими «братушками». А теперь, значит, торговцев оружием шерстите? Только мы никоим образом не можем быть предметом вашей разработки: мы это оружие

уничтожаем, а не торгуем им.

Ну, да. Перед распадом СССР и особенно после того, как в Восточной Европе начались процессы «социально-политических перемен», я действительно занимался деятельностью граждан стран Варшавского договора. Начиная со времени активизации в Польше профсоюза «Солидарность».

На вопросы о странностях «утилизации» полковник хмыкнул.

— А что вас не устраивает? Мы свои обязательства перед государством выполняем? Выполняем. А какими ноу-хау при этом пользуемся, это уж, извините, наша коммерческая тайна. А впрочем, если у вас есть какие-то сомнения, то можете лично побывать здесь, в Чебаркуле, и я продемонстрирую вам наши успехи, подкреплённые всеми необходимыми отчётными документами. Контракт на утилизацию мы можно сказать, уже выполнили. Причём, досрочно.

Вот эта досрочность-то и настораживает. Включая некоторые изложенные выше моменты.

— Машину за вами в аэропорт Челябинска прислать?

Нет уж, нет уж! Меня в областном управлении ФСК встретят, и поеду я в вашу контору вовсе не один, а в автобусе сразу с группой захвата. На всякий случай. Кажется, у бизнесменов это называется «маски-шоу». Вот это шоу мы и исполним, чтобы вы, товарищ бывший полковник, не успели ничего важного припрятать. Санкцию от прокуратуры на обыск и изъятие документов я получил.

Вот только ехать до Чебаркуля автобусу с омоновцами целых полтора часа, и я очень переживал, что эффекта неожиданности не выйдет. Тем более, пришлось останавливаться на КПП полигона, чтобы отчитаться перед военными, кто и с какой целью въезжает на охраняемую ими территорию. Судя по тому, что мне известно о деятельности Уральского филиала «А-Бэ-Цэ», с «вояками» у них не просто хорошие отношения, а, можно сказать, «счастливый брак», поскольку коммерсанты регулярно «жертвуют» и продукты в столовые дивизии, и топливо для техники, и материалы на ремонт коммунальных сетей. Вполне ведь могут звякнуть в офис и предупредить Бабушкина и Туманяна о том, что я еду в их контору «не с пустыми руками».

Стоянки с техникой, где должны были стоять даже не сотни, а многие-многие тысячи единиц боевой техники, что целый год стаскивали к себе эти «коммерсанты», были практически пусты. Местность здесь ровная, как стол, и видимость на километры, так что все эти «открытые хранилища» с единичными экземплярами того, что на них осталось, просматриваются прекрасно.

Внимание к себе привлекло двухэтажное легкосборное здание с множеством самых разнообразных антенн на крыше и мачтах, натыканных вокруг него. Это для меня, знакомого с местом проведения запланированного «шоу» по фотографиям и картам, тоже не новость. Достоверно известно, что весь второй этаж «офиса» занимает лаборатория Туманяна, проводящего какие-то эксперименты в области радиолокации «в частном порядке». То есть, в интересах не государства, а всё той же частной компании. Да только добиться, чем он конкретно занимается, каких результатов достиг, нашей организации так и не удалось. В общем-то, не мудрено,

если «фирмой» руководит такой профессионал, как Бабушкин. Именно тут ребята их ОМОН и будут заниматься привычной им работой: класть на пол всех, кто окажется в помещениях здания. А уж потом я и сотрудник прокуратуры займёмся следственными действиями.

Насторожило то, что всех окнах офиса опущены наружные жалюзи, а железная дверь на входе явно закрыта. И никого вокруг.

Впрочем, нет! По дорожке, накатанной сотнями колёс и гусениц до образования колейности, в нашу сторону бежит какой-то офицер и отчаянно машет руками.

Из распахнутых дверей автобуса посыпались бойцы ОМОН, оцепляя офис. И тут стало слышно, что орёт этот лейтенант.

— Уезжайте, срочно уезжайте! Сейчас рванёт! Там же тонна взрывчатки заложена! В укрытие!

Ясное дело, бойцы тут же взяли его на прицел, но он не остановился, продолжая бежать к автобусу.

И в этот момент завыла сирена.

Я тоже выскочил наружу, и запыхавшийся лейтенант проорал, перекрикивая сирену.

— Они заминировали здание! Через минуту рванёт! В укрытие! Срочно!

Тонна взрывчатки — это не шутка!

— Я провожу вас в укрытие, здесь рядом. Только скорее!

Омоновцы влетали в автобус даже быстрее, чем выскакивали из него, а последнему из них пришлось запрыгивать уже на ходу.

— Туда, — махнул рукой запыхавшийся лейтенант. — По этой дорожке. Я потом покажу, куда свернуть. Только скорее, чтобы успели в капонир заехать.

Водитель давил на газ так, словно за нами сама смертушка гонится. Да, в общем-то, не «словно», а на самом деле, поскольку взрывная волна от такого количества взрывчатки нас точно, если не убьёт, то обеспечит тяжелейшую контузию.

И вдруг он ударил по тормозам так, что автобус потащило по грунтовке юзом: впереди, где только что ничего не было, кроме дороги и торчащих вдоль неё берёзок, направив на нас КПВТ, стояли четыре бронетранспортёра и цепь автоматчиков, не меньше двух взводов.

Я вышел из автобуса, поднявшего резким торможением целую тучу пыли. Если они не боятся взрывной волны, которой нас всё это время пугал лейтенантик, значит… Значит, нас попросту заманили в ловушку.

— В чём дело? Почему вы мешаете проведению совместной операции Федеральной службы контрразведки, прокуратуры и ОМОН?

Автоматчики расступились, и вперёд вышел немолодой мужчина в форме… старшего майора госбезопасности 1930-х годов. Опаньки! А ведь и автоматчики-то — вовсе не солдатики срочной службы, а мужики в возрасте от 20 до 30 лет! И форма у них вовсе не современная, а старого-престарого образца, ещё без погонов. Хотя «калашниковы» в руках — самые настоящие.

— Сопротивление бесполезно. Мы не хотим кровопролития, поэтому предлагаем выходить из автобуса по одному, складывать оружие и по одному же проходить за оцепление. Начнём с вас, полковник Кобелев, — прокричал в мегафон ряженый чекист.

— Если они не шутят, то из КПВТ покрошат нас так, что всем п*здец. Ребята даже из автобуса выскочить не успеют, — пробормотал со ступеньки автобуса командир ехавшей со мной группы ОМОН. — Надо сдаваться, а потом с этими уже наши разберутся…

Я достал из наплечной кобуры «стечкин», положил в траву рядом с дорогой и двинулся к этому, с мегафоном. Вторым был командир ОМОН. И когда на траву легла его «ксюха», у нас за спиной прошипел какой-то электрический разряд.