Преображающие мир. Книга вторая. Охотники и ловцы рыб
Шрифт:
Она вздохнула и решилась рискнуть и рассказать правду. Даже нескольких минут общения с невероятно женственной княгиней хватило, чтобы понять, что в мужские игры навроде: поиск иностранного посла - дело чести, та играть не будет. Но может пожалеть несчастную, приехавшую на чужбину, отыскать отца.
И Любава подняла глаза, решившись.
- Моих родных отца и мать убили датчане, когда мне было лет пять. Меня случайно нашли в лесу монахи лесного скита, там я прожила несколько лет. И один из них, Рагнар, в постриге отец Феофан стал моим названным отцом.
- Ах, вот как?
– удивленно протянула княгиня.
–
- Да!
– Любава неожиданно для себя сползла на колени, прижав руки к груди, закусив до боли губу, чтобы удержать слезы.
– Помоги, княгиня, молю тебя. Он, по слухам, очень плох.
- Он тебе так дорог?
– все так же изумленно продолжила Предслава. Видимо, такая боль, которая стояла в глазах этой девицы была ей непонятна. Такая скорбь по отцу. Да и еще по названному.
- У тебя есть жених. Есть, кому утешить тебя в горе...
- Да.
Любава сообразила, как странно выглядит ее порыв и смущенно вернулась обратно на лавку. Ее связывали с отцом не кровные, а духовные узы, связь была гораздо крепче, боль от потери малопереносимой, но объяснить это было невозможно. Человек может сочувствовать только тому, что сам пережил, а Любавина судьба была единственной и неповторимой.
- Ты сказала, что он очень плох.
- Он пленник панны Катарины из-под Глогова.
- Аа-а, и панна Катарина увлеклась примером панны Малгожаты. Решила, что у нее получится, что не получилось у той, - слегка нахмурилась Предслава, очевидно вспомнив своего отрока Моисея Угрина и все, что с ним было связано.
– Почему же Болеслав не освободил новгородского посла, если он узнал, где тот находится?
Любава коротко досказала историю до конца. Предслава долго молчала по окончании ее рассказа, опустив длинные ресницы, уйдя в себя. История Моисея коснулась и ее тоже. Афонский монах, который постриг пленника, избавив от домогательств страстной панночки, перевернул всю душу княгине своей резкой честной проповедью. Любава молча усиленно молилась о том, чтобы сердце Предславы склонилось к ее просьбе.
- Что смогу выяснить, выясню, - тихо произнесла та, наконец, вставая. Любава вскочила. Прием был закончен.
– Пойдем, провожу тебя к твоему жениху. Ты слышала, что он в свое время так же сватался к панне Катарине?
- Слышала, княгиня.
- К ней многие сватались и сватаются.
Они вернулись в пустую трапезную залу, где, сидя на лавке, дожидались Любаву Всеслав с Сольмиром. Оба встали и в пояс поклонились княгине. Бросив быстрый взгляд на своего спутника, с отсутствующим взглядом дергавшего себя за кудри на затылке, Всеслав резко сделал шаг вперед, загородив его собою.
- Я попробую узнать, где скрылась панна Катарина. Твоя невеста права. Мне многое подвластно. Мои люди тебя разыщут, Всеслав, если мне что-нибудь станет известно, - негромко сказала Предслава с властностью естественной, прирожденной, а потому гармоничной, не разрушающей ее женственного облика. Затем в ее темных глубоких глазах вспыхнули искры озорства.
– И мне понятен твой выбор. Эта невеста ни капельки не похожа на предыдущую. Скромная умеющая любить девица. Но неприятный опыт с Касенькой определил твой нынешний выбор. Ты мог бы быть за это благодарен, да, благодарен Касеньке.
Растерявшийся Всеслав молча поклонился еще раз.
Сольмир
- Любава, я остаюсь. Я не смогу жить без Нее. Она как нежный запах ночных цветов, как тихая сладкая песня в ночи.
Он резко остановил своего коня под огромным дубом, еще остающимся без листьев. Его потрясенные спутники тоже остановились.
- Сольмир, это ничего хорошего тебе не даст, - рассудительно ответила Любава.
– Подумай, кто ты, а кто она. Это же мучительно. Ходить и страдать рядом с той, кто на тебя не обращает внимания. Для кого ты никогда не будешь равным, в лучшем случае станешь отроком, прислужником.
- Сказителем.
- Нет. Сейчас Великий Пост. Никто тебе не даст ни играть, ни петь.
- Я ее приворожу.
- Ой-ли, - с сомнением протянула Любава.
Сын муромского главного волхва вспыхнул.
– Я по-настоящему приворожу. Без всякой чепухи вроде половинок разрезанной летучей мыши по двум сторонам дороги, или проверченного вертелом сердце крота. Я в силах использовать истинный приворот.
Всеслав присвистнул и крепко взял рукой Сольмирова коня за поводья.
- Не обижайся, ничего особенного, но у тебя не получится. Мы, христиане, защищены от любых приворотов. Только своей душе повредишь.
Сольмир смотрел на огненноволосую в лучах солнца новгородку каким-то потемневшим взглядом.
- Посмотрим, дядько лысый, может она не такая уж и христианка.
- Какая бы не была, приворот не подействует. Сольмир, миленький, да брось ты эту безумную затею.
- Да. А что ты с Болеславом делать собрался?
– скептически спросил Всеслав.
– Отворот? Так у них все не столько на любви, сколько на политике замешано. Против политических соображений как приворот так и отворот бессилен. Лучше уж самому себе отворот устрой, раз такой умный.
- Отпусти моего коня, - гневно заявил влюбленный сказитель.
– Или можешь и дальше держать. Я пешком вернусь.
Он стремительно соскочил с коня.
Любава испуганно посмотрела на Всеслава. Тот, перехватив ее взгляд, тоже соскочил с коня и загородил Сольмиру путь.
- И ты думаешь, что я, польский рыцарь, буду спокойно смотреть, как ты будешь привораживать нашу княгиню?
Сольмир положил руку на рукоять меча.
- Совсем тебе крышу сорвало, - признал Всеслав, еще раз переглянувшись с Любавой.
– По-твоему, после двух-трех тренировок с Творимиром ты сможешь со мной справиться?
Сольмир, не отрывая от него гневного взгляда потемневших глаз, вытащил меч и рванулся вперед. Всеслав вяло отбил атаку, и, поскольку его противник никак не успокаивался, ввязался в поединок.
Любава пристально следила за обоими с высоты своего коня, отмечая как и не совсем привычную технику польского рыцаря, так и то, с какой легкостью он теснил Сольмира, заставляя того отступать под крону дуба. И потому, что она пристально следила за этим странным поединком, она не заметила, как по мосту с острова прискакал еще один всадник и резко остановился рядом с ней. В этот момент Сольмир как раз споткнулся о выступающий корень дуба, и Всеслав без труда выбил у него меч из руки.