Преследование
Шрифт:
Джулианна пристально взглянула на нее:
— Ты продолжаешь называть его Саймоном.
Амелия вспыхнула:
— Я просто оговорилась.
— Ой ли? — скрестила руки на груди Джулианна. — Ты хотя бы не называешь его Саймоном, когда спрашиваешь, что он хотел бы отведать завтра на обед?
— Нет, — ответила Амелия, но почувствовала, как залилась краской до корней волос.
— Я волнуюсь о тебе, — повторила Джулианна. — Ответь мне честно. Ты все еще любишь его?
Амелия почувствовала, как все внутри вот-вот взорвется от напряжения.
— Как ты можешь
Джулианна покачала головой:
— Ты все еще его любишь. Ты никогда не переставала его любить. Ничего хорошего из этого не выйдет, Амелия. Он воспользовался тобой когда-то. Неужели не помнишь? И он обязательно использует тебя снова.
— Не использует, если я буду осторожна, — возразила Амелия. Но тут же поняла, что не верит своим собственным словам.
Джулианна с сочувствием посмотрела на нее.
Амелия украдкой заглянула в столовую. Гренвилл сидел во главе стола, Джон располагался по одну сторону от отца, Уильям — по другую. Они как раз доедали основное блюдо — запеченную оленину с клецками и фасолевым рагу. На столе, покрытом золотистой льняной скатертью, красовались позолоченные столовые приборы и тарелки, белые свечи в медных подсвечниках и в центре букет из желтых роз. Мальчики были такими симпатичными в своих темносиних сюртуках! Гренвилл, выглядевший просто блистательно в бронзового цвета сюртуке, улыбался чему-то, что только что сказал Джон.
При виде этой картины сердце Амелии заныло. Она застыла, почти обреченно глядя на замечательную семейную сцену.
Улыбка полностью преобразила лицо Гренвилла. Джон тоже смеялся. Даже Уильям, всегда старавшийся быть таким взрослым, сейчас улыбался…
Они говорили о новой яхте и путешествии вверх по реке.
Амелия показалась в дверном проеме и подала знак слуге в ливрее, который стоял у буфета. Лакей тут же стал убирать тарелки, опустевшие после семейного обеда, и смахивать редкие крошки со стола. Амелия оторвала взгляд от лакея, занятого работой, подняла глаза — и встретилась взглядом с Гренвиллом.
Улыбка исчезла с его лица. Взор стал глубоким, пронзительным. Теперь его облик казался неудержимо притягательным. Но Амелия сумела вежливо кивнуть ему, после чего вышла из комнаты вслед за слугой.
Тем не менее ее учащенно бьющееся сердце не успокоилось даже тогда, когда она торопливо шагала за Питером в кухню.
— Можно подавать десерт, — сказала она.
Что же значил этот долгий, многозначительный взгляд?
Неужели она уже влюбилась?..
Когда серебряная тарелка наполнилась только что испеченными пирожными и пирогами, спешно поданными поварихой, Амелия глубоко вдохнула. Ей никак не удавалось выкинуть из головы сегодняшний разговор с Джулианной.
Гренвилл не участвовал в войне и революции, Амелия была уверена в этом. Он почти никогда не просматривал газет, тогда как их заголовки буквально кричали о последних событиях во Франции или официальных заявлениях, сделанных Питтом либо его военным министром Уиндхэмом. Амелия никогда не замечала, чтобы в какой-либо
Джулианна была права. Амелия слишком погрузилась в проблемы его семьи, слишком привязалась к его родным. Она так беспокоилась о них и о нем… Но Гренвилл не играл с ней. Не использовал недавнюю трагедию, чтобы завлечь ее в свои сети. Даже предполагать такую ужасную вещь не следовало!
Чайник закипел. Несмотря на возражения Мэгги, Амелия сама налила кипяток в заварочный чайник. Слуга взял у нее поднос с чайником, чашками и блюдцами и направился в столовую. Амелия последовала за ним.
Войдя в комнату, она увидела, как оба мальчика с большим аппетитом поглощали свои десерты. Тарелка Гренвилла осталась нетронутой.
Амелия знала, что он равнодушен к сладкому, но, когда подали чай, спросила:
— Вам не понравился десерт, милорд? Может быть, вам принести что-нибудь другое?
Гренвилл откинулся на спинку стула, его взгляд медленно блуждал по лицу Амелии.
— В данный момент меня все устраивает, — ответил Гренвилл и расплылся в улыбке. — Спасибо за еще один восхитительный ужин.
Амелия улыбнулась ему в ответ.
— Это — все, — сказал Гренвилл слуге. Тот поклонился и вышел из комнаты. Гренвилл перевел взгляд на сыновей. — Вы свободны, можете идти, если хотите.
Амелия замерла в напряжении, понимая, что, если мальчики уйдут, они с Гренвиллом останутся наедине. Джон и Уильям почти одновременно выскочили из-за стола. Джон бросился к Амелии, а Уильям сказал:
— Спасибо, отец.
Амелия погладила Джона по голове, тогда как Гренвилл ответил:
— Не стоит благодарности.
Джон поднял взгляд на Амелию и широко улыбнулся:
— Вы сказали, что расскажете нам сказку. Можете сделать это до того, как мы ляжем спать?
Она замялась. Чтобы рассказать детям сказку на ночь, пришлось бы идти наверх, в личные покои членов семьи. Амелия бывала на верхнем этаже западного крыла исключительно в дневное время, поскольку, разумеется, должна была контролировать порядок в этой части дома. Она улучала время сделать это, когда Гренвилла не было дома.
— Вы хотите рассказать мальчикам сказку или прочитать ее? — поинтересовался Гренвилл.
— Мне кажется, это неудобно, — ответила Амелия, но ее сердце тревожно ухнуло. Неужели она действительно хочет пойти наверх, неужели осмелится подняться туда в столь поздний час? Интересно, а Гренвилл по привычке отправится в кабинет?
— Мисс Амелия придет наверх совсем скоро. Почему бы вам тем временем не подготовиться ко сну? — предложил Гренвилл.
Мальчики, улыбаясь, выбежали из столовой. Амелия нерешительно помедлила, уверенная в том, что Гренвилл хочет остаться с ней наедине, и совсем не уверенная в том, что это будет разумно.