Преследуемая
Шрифт:
— Твой рот такой тугой, — шепчет он, и я стону рядом с ним. — Я долго не протяну, если ты будешь продолжать в том же духе.
Осмелев, я хватаю его другой рукой.
— Да, — подбадривает он, и вскоре лифт наполняется звуками моего сосания и его тяжелого дыхания.
Я чувствую себя богиней, стоящей на коленях. Власть, которую я имею над ним в этот момент, вызывает привыкание, и я могла бы лизать и сосать его член весь день, если бы это означало, что он задыхается надо
Я работаю с ним сильнее, сжимая его член кулаком, пока вожу его глубже в свое горло. Я расслабляюсь, позволяя ему ударить сзади, прямо перед моим рвотным рефлексом.
Альфа доволен.
— Трогай себя, — рычит он. — Заставь себя кончить, пока сосешь у меня.
Моя рука оставляет его бедро, чтобы протиснуться между моих леггинсов, и мои пальцы становятся влажными от влаги, когда я быстро потираю свой клитор. Я двигаюсь маленькими кругами, прижимаясь щеками к его члену, пока моя киска сжимается.
Я продолжаю, чтобы кончить.
У меня нет времени предупредить его, прежде чем меня начнет трясти. Я настолько сверхчувствительна, что оргазм настигает меня за считанные секунды, и скользкие капли стекают по бокам моих леггинсов на пол, когда я корчусь в судорогах. Я все время стону рядом с ним, и его член набухает, когда он отстраняется от моего горла.
Он рычит, шипя мое имя, затем извергается мне в рот, и я изо всех сил пытаюсь проглотить каждую каплю. Его вкус заводит меня еще больше.
— Глотай, Омега, — ворчит он. — Проглоти мою сперму, как хорошая девочка.
Я всхлипываю от его слов, моя киска пульсирует. Я все еще спускаюсь с вершины оргазма, облизывая его дочиста, когда лифт приходит в движение.
— О, черт! — Я шиплю, вытирая рот и натягивая леггинсы. Я вскакиваю и становлюсь позади него, и он смеется, снимая толстовку.
— Надень это, — хихикает он.
Я улыбаюсь, беру черную ткань и натягиваю ее. Она доходит до верхней части моих бедер, прикрывая мокрое пятно, делая меня наполовину приличной, пока я не смогу привести себя в порядок. Но влажная часть толстовки, испачканная его кровью, напоминает мне об опасности, которой он подверг себя, и обо всем, что он сделал для нас с Кларой.
Я выхожу вслед за ним из лифта, не обращая внимания на обслуживающий персонал, который смотрит на нас в замешательстве.
— Я вернусь, — бормочу я, выныривая из-под него и направляясь в больничную ванную.
Его вкус остается у меня на языке, остатки его спермы все еще у меня во рту.
Я умываюсь, вытираю пятно с бедер и ополаскиваю лицо водой.
Я смотрю на себя в зеркало. На моем лице появляется румянец, которого я давно не видела — мои щеки раскраснелись; темные круги под глазами исчезли.
Я выгляжу довольной.
Испытываю облегчение.
Я выгляжу живой.
ГЛАВА 30
КАЛУМ
Я жив.
Я
Если бы я мог почувствовать ее счастье, ее радость, как я почувствовал, когда она увидела свою сестру.
Я зависим от нее.
И то, как она засунула мой член себе в глотку…
Я хотел жениться на ней прямо здесь. Заявить на нее права навсегда и оставить прошлое позади.
Но я бы не стал так поступать с ней в больничном лифте.
Она заслуживает гребаный дворец и самое пушистое, мягкое гнездышко, какое только можно купить за деньги.
И она заслуживает того, чтобы ее трахали до тех пор, пока она не сможет ходить, пока все, о чем она сможет умолять, — это мой узел.
В ее киске.
У нее в заднице.
У нее в глотку.
Но я забегаю вперед.
Ребекка вернулась в комнату своей сестры, когда я разговариваю с Лукасом в приемной.
— У Конрада есть кое-какие зацепки по Спасителям. Дэвид пропал, но, скорее всего, он жив.
Я рычу. — Я должен был закончить работу. Мне просто нужно было забрать ее оттуда как можно скорее.
— О, не волнуйся, у него есть пуля с его именем. — Лукас ухмыляется. — Я не беспокоюсь об этом. Однако то, что случилось с сестрой Арии, происходит часто. В системе много недостающих совпадений. Омеги появятся, но внезапно они исчезнут. О них сообщает либо их семья, либо их Альфа. Это пиздец.
Это дерьмо должно прекратиться как можно скорее. Рычание подступает к моему горлу, когда я представляю, как других Омег постигает та же участь, что и Клару.
— Каков план? — Я спрашиваю его.
— Мы собираем больше информации, — говорит Лукас. — Нам могла бы понадобиться помощь в Центре, как только у тебя появится время.
Я киваю. — Я хочу, чтобы они заплатили.
— Они заплатят, брат, поверь мне. Но удели немного времени своей паре. Мы будем готовы, когда будешь готов ты.
* * *
Мы прощаемся.
Ребекка обнимает свою сестру, которую скоро должны освободить, и целует ее в щеку.
— Позаботься о моей сестре, — говорит мне Клара, слегка улыбаясь.
— Я всегда буду, — обещаю я ей.
— И ты, — она свирепо смотрит на Ребекку. — Хватит инсценировать собственную смерть.
Она улыбается. — Я постараюсь.
Мы прощаемся с Хлоей и Лукасом, и я беру Ребекку за руку, когда мы выходим из больницы.
Но ее запах меняется, появляется затаенное отчаяние, и я смотрю на нее с пассажирского сиденья. Ее глаза наполнены слезами, и она тихо шмыгает носом.