Пресс-хата для депутата
Шрифт:
Большую часть времени я разглядывал зал. Мне было интересно, как коротают время заседаний другие депутаты. И понял, что их фантазия безгранична, и они никогда не помрут от скуки. Даже когда заняться абсолютно нечем, они всегда найдут себе развлечение. Ну, вот например, судите сами! Где-то в конце моего ряда трое депутатов азартно резались в очко. По-моему, на деньги избирателей. Один незаметно тасовал колоду, другой вытягивал из нее карту, потом первый сдавал. До меня доносились только обрывки фраз:
— Еще! Еще! Себе! Девятнадцать! Сдавай! Очко!
С другого боку один депутат спал, свесив голову на грудь, другой решал кроссворд, третий с умным видом
Где-то в последнем ряду неразлучная парочка депутатов разливала по стакашку. Я даже услышал хрустальный звон рюмок и почувствовал запах водки. После того, как я завязал, я ее чуял за километр. Я прошелся взглядом по залу и отметил, что все депутаты без исключения нашли себе занятие по душе. Впрочем, одно не мешало другому. Все внимательно слушали выступающего, так что, можно сказать, работа кипела вовсю.
Когда депутат на трибуне закончил свою речь про то, как мы должны быть вместе с народом, депутат от трудовой партии вскочил с места и закричал:
— Предлагаю голосовать пункт о квартирах! Почему моя огромная семья из двух человек должна ютиться в четырехкомнатной халупе? Мне нужна вторая квартира! И точка! Иначе я тут, в вашем заведении, вообще не появлюсь! Пока мы не примем закон о четырех комнатах на каждого члена депутатской семьи, я даже обсуждать ничего не буду!
— Какие еще есть предложения? — уточнил спикер.
Тут вскочил депутат непонятно от какой партии. То есть он состоял в нескольких партиях сразу, и никто не мог понять, какую же партию он в данный момент представляет. Он говорил довольно громко, почти кричал. Наверное, был глухим. В смысле, глухим к стонам народа. Этот депутат сидел в соседнем ряду, от меня рукой подать, и у меня даже зазвенело в ушах от его крика.
— Если уважаемый коллега требует себе четырехкомнатную квартиру, то он глубоко заблуждается! Он совершенно не знает нужды народа! Он так от него далек, что не видно никакой близости. Так что позвольте мне с ним поспорить! — Депутат непонятно от какой партии повернулся к коллеге и сделал зверское лицо. — Вы тут не один такой! Нас здесь таких обездоленных полно! Вы, коллега, ничего не понимаете в данном вопросе и лучше бы помолчали! Для нормальной жизнедеятельности семье обычного депутата со средними потребностями требуется, как минимум, шесть комнат на человека!
— А я говорю, четыре! — заспорил с ним трудовик. — Мне лучше знать! Я живу в самой гуще народа и знаю его нужды лучше вас. Послушайте любого крестьянина, и он вам скажет, что четыре комнаты на человека — это самое оно!
— Нет, шесть! Я сам из деревни и знаю, что почем!
— Четыре и точка!
— Шесть! Шесть! Шесть!
— Четыре! Четыре! Четыре!
Непонятный депутат схватил бутылку с газировкой, открутил крышку и плесканул из нее в коллегу. Трудовик не остался в долгу и швырнул в непонятного дыроколом. Но промазал и попал по лысине впереди сидящего комуняки. Тот вскочил, обругал трудовика матом, закатал рукава пиджака и хотел было идти разбираться с обидчиком. Но кто-то из депутатов подставил ему подножку, и он с грохотом навернулся в проход. Пока его поднимали коллеги, непонятный поливал трудовика из бутылки.
Спикер решил вмешаться в конфликт, потому что шум драки мешал ему болтать с одним мужиком из президиума. И еще он, наверное, испугался, что потом по телевидению будут постоянно крутить кадры этой
— Ставлю на голосование! — крикнул спикер. Ему эту фразу приходилось говорить по двадцать раз на дню, так что от нее уже звенело в ушах. — Кто за четыре комнаты?
Трудовик прошел по своему ряду и проголосовал за всех отсутствующих своей карточкой.
— Кто за шесть комнат? — опять спросил спикер.
Депутат непонятно от какой партии обошел несколько рядов и тоже проголосовал своей карточкой за всех отсутствующих на этих рядах.
Спикер посмотрел на монитор и объявил:
— Большинством голосов, да практически единогласно, принят пункт в составе шести комнат на человека!
Непонятно от какой партии депутат показал трудовику дулю.
Трудовик решил высказать непонятному депутату все, что наболело у него на душе.
— Вы за это решение будет отвечать перед своими избирателями! — крикнул он на весь зал. — Они вам этого не простят! Где это видано, шесть комнат на человека! Так даже на Западе не живут! Гусак!
Непонятный депутат подскочил к трудовику и в ответ на оскорбление опять стал брызгать в него газировкой из пластиковой бутылки. Трудовик, не будь дурак, съездил непонятному депутату по физиономии. На сей раз завязалась серьезная драка. Трудовик навешивал от всей души непонятному депутату, а тот отмахивался от него кулаками, не попадая. В свару вступили еще несколько бесквартирных депутатов. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы спикер не напомнил им о регламенте, вовсю трезвоня своим дурацким колокольчиком.
— Господа депутаты, прекратите! Что вы здесь устроили за детский сад! У нас же телевидение! Потом на вас вся страна смотреть будет! Если не вырежут! И в конце концов у нас регламент! Объявляю обеденный перерыв!
Перед таким священным словом никто не мог устоять, и депутаты сразу расцепились и стали расходиться. Несколько минут спустя в зале уже никого не осталось, и только от сквозняка катались по полу пустые пластиковые бутылки.
Многие сразу потекли в столовую на бесплатный обед. Некоторые сообразительные депутаты заранее посылали своих помощников занимать столики, потому что, как это ни странно, мест в столовой было в два раза меньше, чем депутатов. С учетом того, что треть не приходила на работу вообще, какая-то часть депутатов из двух третей обедала во вторую очередь. Поэтому телохранители, у кого они были, за полчаса до обеда занимали места и сидели в столовой, посасывая пиво. Те же, у кого телохранителей не было, ходили по коридорам и завистливо поглядывали на тех, кому достался обед в первую очередь.
Конечно, мои парни не дремали, и места за нашим столиком давно были заняты их задницами. Кроме меня и двух моих ординарцев за наш столик никто из депутатов не садился, по той же самой причине, по которой никто не садился рядом со мной в зале заседаний. Они просто не понимали, что общение с голодранцем не унижает, а возвеличивает. И короли любили побалакать с шутами и блаженными.
Описывать блюда, которые подавали вертлявые официантки в коротких юбочках, думаю, не стоит. Я просто не знал, как они называются, и с трудом догадывался, из чего они приготовлены. Можно только сказать, что после обеда депутаты с трудом вылезали из-за столиков, застревая животами, и сразу отходили на боковую. Гораздо интересней мне было послушать, о чем они говорят за едой.