Преступление без смысла
Шрифт:
Дея хмыкнула:
— Ага, на потухшем вулкане вместе с крачками.
— Всё куда проще, — бросил Вадим Сергеевич, — или, наоборот, сложнее… В Близборе есть коллекционер редких насекомых, — почему-то помедлив, он выразительно закончил: — Аркадий Коротов.
Монгол присвистнул, Дея ойкнула, а встрепенувшийся Баюн вильнул хвостом. И лишь Глебу это имя ничего не сказало:
— А кто это?
— Один из богатейших магов, — сообщила Дея, — добывает железную руду. Его дед скупил все её месторождения в Близборе, а внук почует
— Вообще-то, — уточнил Вадим Сергеевич, — сфера его интересов шире: автокареты, гостиницы, новые виды зеркал, позволяющие ускорить чаросеть… — минивэн свернул на аллею, ведущую к богатым кварталам. — А ещё он дипломированный энтомолог.
— Кто?.. — не понял Глеб.
Монгол охотно пояснил:
— Специалист по букашкам. Один из тех чудиков, что считают лапы у тараканов.
— Энтомология для Коротова — скорее хобби, — терпеливо заметил Вадим Сергеевич. — В двадцать два он закончил горный институт, в двадцать семь — академию финансов. А в тридцать свалил половину дел на помощников и стал энтомологом. Думаю, именно этим он и хотел заниматься.
Глеб представил себе этого Коротова — миллиардер, стремящийся к знаниям… Видимо, интересная личность.
— И Бальд был его фамильяром?
— Одним из фамильяров — у него их много.
Вспомнив вдову посла, Глеб проронил:
— Госпожа Сайто говорила, что Бальду поручали странные вещи… Может, он ловил для Коротова насекомых?
— Или людей, — ввернул Монгол.
— А вот это уже домыслы, — возразил Вадим Сергеевич. — Репутация Коротова безупречна, и оснований обвинять его у нас нет.
— Кроме одного, — не сдавался Монгол. — Коротов — слабый маг… об этом все знают. А слабые маги всегда ходят с оружием. Смекаете, к чему я?
Глеб удивился — ну и что с того? Подумаешь, богач с оружием ходит… Как говорила их соседка, чем больше нулей на банковском счёте, тем больше врагов (судя по тому, что соседка регулярно брала у них с мамой в долг, врагов у неё не было совсем).
Но ответ Деи всё прояснил:
— Когда погиб Далебор, засаду вам устроили двое, — её голос внезапно дрогнул, — и один из них стрелял в вас… Именно он Далебора и убил…
— Вот-вот, — подытожил Монгол. — А ещё тот стрелок не применял магию. Совсем.
На этой пасмурной ноте Глеб и увидел замаячивший впереди особняк: фасад с лепниной, белоснежные колонны, фонтаны… Да это и не особняк даже, а целый дворец!
Они остановились у лестницы, к облегчению Глеба, снабжённой пандусом: то ли среди знакомых миллиардера были колясочники, то ли это сделали на всякий случай. Двое лакеев распахнули дверцы.
— Дамы и господа, — к ним вышел дворецкий (камзол с позументом в виде оловянной тесьмы, лакированные туфли, белые перчатки), — добро пожаловать в поместье господина Коротова! Прошу всех следовать за мной — Аркадий Борисович
— Надо же, — буркнула Дея, — сколько любезностей… А я ожидаю, что мне повысят зарплату.
Дворецкий повёл их в дом. Баюн, семенивший за Глебом, заметил:
— Тут кругом амулеты — если что, я не смогу принять боевую форму.
Глеб удивлённо обернулся:
— У тебя есть боевая форма?
— У меня много чего есть! — спиритус обрёл гордый вид. — Но в боевом обличье ты увидишь меня в одном случае — если мы будем в опасности.
За входом обнаружился зал с лестницей: ступени и балюстрада из белого мрамора, статуи в нишах, позолота на стенах. Неприметно и скромно сверкал паркет — будто свыкшись с тем, что надо лишь подчеркнуть окружающую роскошь.
— Гармонии и благоденствия! — разнеслось над залом. — Аристарх Евгеньевич, благодарю вас — я лично займусь гостями.
Дворецкий ретировался — уйти так незаметно могут лишь карманники, киллеры и слуги.
Глеб увидел мужчину в белом костюме; тот походил на аристократа — какого-нибудь князя времён царской России: зачёсанные назад волосы, густая борода, гордый стан. Незнакомец был грузным, но не толстым (благодаря выправке и мощным, как у штангиста, плечам). А взгляд его гипнотизировал: живой, умный, но безжалостный…Такой взгляд и восхищает, и вводит в трепет.
— Разрешите представиться, — мужчина шагнул вперёд, — Аркадий Борисович Коротов, хозяин этого скромного жилища.
Голос его был выразительным, под стать внешности. Монгол хмыкнул:
— Если ваше жилище скромное, то моё — собачья конура.
Коротов засмеялся:
— Приятно встретить людей с чувством юмора! Как сказал кто-то из великих, в серьёзности проявляется тупость нашего общества, не умеющего смеяться над собой.
— Так сказал Честертон, — уточнил Вадим Сергеевич.
Он смотрел на Коротова, словно оценивая его реакцию. Но тот, если и ощутил раздражение, ничем не выдал его:
— А ещё он считал, что интеллектуалы делятся на две группы: одни поклоняются интеллекту, другие им пользуются, — Коротов протянул руку. — Я рад принять у себя тех, кто может пользоваться головой.
Последовало знакомство; рукопожатие Коротова было приятным — он явно знал, как обаять окружающих.
Когда их вели в коридор, Глеб нарочно отстал и спросил у Баюна:
— Ты знаешь, кто такой Честертон?
— Английский писатель и мыслитель, — сообщил дух. — Когда не писал, мыслил, а когда не мыслил, писал.
Коридор растянулся метров на двадцать: в одной стене окна, на другой картины. Шагая впереди, Коротов не прекращал говорить:
— Дом построен почти три века назад. Тут смешались разные стили — есть даже Фарфоровый зал, как в Королевском дворце в Мадриде! Хотя Карл Третий вряд ли подозревал, что фарфоровые панели для его резиденции копируются спиритусами и доставляются в Близбор.