Преступление в Фаулкс-Расе

Карр Джон Диксон

– Прекрасно, Морстед.

– Одну минутку! – сказал Холмс. – Перенесли ли куда-нибудь тело вашего хозяина?

– Его положили в оружейную комнату, сэр.

– Надеюсь, больше ни к чему не притрагивались? – спросил Холмс резко.

– Нет, сэр, – пробормотал Морстед. – Все осталось, как было.

Из небольшого вестибюля, откуда Морстед забрал наши шляпы и трости, мы попали сразу в большую комнату с каменными стенами, сводчатым потолком и несколькими узкими заостренными кверху окнами.

Их стекла были расписаны цветными гербами, через которые еле пробивались лучи вечернего солнца. Тощий мужчина, сидевший за письменным столом, увидев нас, вскочил и покраснел от негодования.

– Почему вы здесь, мистер Холмс? – воскликнул он. – В этом деле нет необходимости применения ваших талантов.

– Не сомневаюсь, что вы правы, Лестрейд, – беззаботно ответил мой друг. – Тем не менее бывали случаи…

– Когда счастье оказывалось на стороне теоретика, мистер Холмс? Кто же вызвал вас сюда, если полицейскому инспектору будет разрешено задать такой вопрос?

– Мистер Винсент, юридический консультант семьи Эддльтонов, – ответил я. – Это он обратился за помощью к мистеру Шерлоку Холмсу.

– Ах вот как! – воскликнул Лестрейд, бросив недобрый взгляд на маленького человека. – Но теперь уже слишком поздно применять ваши великолепные теории, мистер Холмс. Преступник арестован. Всего хорошего, джентльмены!

– Минуточку, Лестрейд, – сказал Холмс решительно. – В прошлом вам случалось ошибаться, и нет гарантии, что вы и в дальнейшем не наделаете ошибок. Возможно, в данном случае вы действительно арестовали виновного, и, должен признаться, пока я сам так думаю. Однако вы ничего не потеряете, если мне придется подтвердить вашу правоту. С другой стороны…

– Ах, это постоянное «с другой стороны»! Впрочем, – неохотно добавил Лестрейд, – я не считаю, что ваши расследования могут принести вред. Если желаете терять время, мистер Холмс, – дело ваше. Ах, доктор Уотсон, какое невероятное преступление!

Я последовал за Холмсом к камину в дальний угол комнаты и отшатнулся при виде ужасной картины. На дубовом полу – большое черное пятно. Камин и даже стенная панель вблизи были покрыты брызгами и пятнами темно-красного цвета.

Мистер Винсент, бледный как смерть, отвернулся и упал на стул.

– Остановитесь, Уотсон, – отрывисто приказал Холмс. – Я полагаю, Лестрейд, что здесь не было отпечатков ног? – Он указал на забрызганный кровью пол.

– Здесь были следы только одного человека, мистер Холмс. Перси Лонгтона, – с кислой улыбкой ответил Лестрейд.

– Вот как! Похоже, что вы кое-чему научились. Между прочим, что с халатом обвиняемого?

– Как что?

– Посмотрите на стены, Лестрейд, на стены! Конечно, если грудь халата Лонгтона также испачкана кровью, можно будет быстро

согласиться с вашими доводами.

– Рукава халата пропитаны кровью, если вы именно это имели в виду.

– Ну, это вполне естественно. Ведь Лонгтон помогал поднять голову умирающего. Рукава мало что дают. Халат у вас?

Инспектор Скотленд-Ярда пошарил в своем кожаном саквояже и вытащил серый шерстяной халат.

– Вот он.

– Гм! Пятна на рукавах и краях халата. А на груди ни одного пятна. Любопытно, но, к сожалению, неубедительно. А! Это орудие преступления!

Лестрейд вытащил из саквояжа жуткий предмет. Это был топор с коротким и узким топорищем и широким лезвием. Он был целиком из стали.

– Это, очевидно, очень старинная вещь, – сказал Холмс, рассматривая лезвие через лупу. – Между прочим, куда был нанесен удар?

– Вся верхняя часть черепа сквайра Эддльтона была рассечена, как гнилое яблоко, – ответил Лестрейд. – Поистине чудо, что к нему вернулось сознание хотя бы на миг. Чудо, довольно-таки неприятное для мистера Лонгтона, – добавил он.

– Говорят, сквайр произнес его имя.

– Да.

Стройная молодая женщина, рыдая, вбежала в комнату. Ее темные глаза лихорадочно горели, руки были крепко сжаты.

– Спасите его! – дико кричала она. – Он невиновен, клянусь вам! О, мистер Холмс, спасите моего мужа!

Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас, не исключая даже Лестрейда, остался равнодушным в этот момент.

– Я сделаю все, что в моих силах, – сказал Холмс мягко. – А теперь расскажите мне о своем муже.

– Он самый добрый человек на свете!

– Не сомневаюсь. Но я имею в виду его внешние данные. Например, могли бы вы сказать, что он ростом выше сквайра Эддльтона?

Миссис Лонгтон удивленно взглянула на Холмса.

– Конечно, нет, – сказала она. – Ведь сквайр выше шести футов…

– Так. Мистер Винсент, может быть, вы сможете уточнить, когда сквайр Эддльтон начал продавать свое имение по частям?

– Первая продажа имела место два года тому назад, вторая примерно полгода, – ответил юрист без колебания. – А теперь, мистер Холмс, если я вам не нужен, я уведу миссис Лонгтон в гостиную.

Мой друг поклонился.

– Нам незачем больше беспокоить миссис Лонгтон, – сказал он. – Но мне хотелось бы сказать несколько слов дворецкому.

В ожидании последнего Холмс подошел к окну и, заложив руки за спину, глядел на пустынный ландшафт. Лестрейд, снова усевшийся за письменный стол, грыз кончик ручки и с любопытством глядел на Холмса.

– А, Морстед! – сказал Холмс, когда вошел дворецкий. – Вы, конечно, хотите сделать все, чтобы помочь мистеру Лонгтону. Мы приехали сюда с тем же намерением.