Преступление в поместье
Шрифт:
– Но сэр, – сказал мой сосед по парте Сонни, – здесь правда жарко.
– Да, сэр, – сказала Джульет, – мне дышать нечем.
– Да, сэр, здесь просто парилка, – сказал кто-то ещё.
– Духотища! – раздался ещё голос.
– Можно мы хотя бы пиджаки снимем?
– Вивьен, сядь, пожалуйста. Класс, тише, – сказал мистер Марлоу, опустив руки. Так его подмышки уже не оскорбляли взор – только обоняние.
– Но сэр, – сказала я, – пожалуйста, разрешите открыть окна, а то мы не сможем сосредоточиться.
Мистер Марлоу встал и указал на
– Я потратил семь минут своей жизни, ожидая, пока вы подготовитесь к уроку. Семь минут. Эти семь минут мне никто не вернёт.
Он присел на край стола и забарабанил по нему пальцами.
– А я потратила семь минут своей жизни, обоняя ваши вонючие подмышки, – прошептала я чуть громче, чем следовало, и в наступившей тишине меня услышали.
В общем-то, я была не против остаться после уроков – так мне не придётся ехать домой в одной машине с Ноа. Я послала маме эсэмэску – предупредила, что задержусь, а она отправила в ответ смайлик-автобус.
Ну и ладно.
Сегодня мы собирали мусор вместе с сеньорой Дельгадо. Вообще-то она милая. Когда я ей рассказала, за что меня оставили после уроков, она рассмеялась:
– Ты просто несносна, Вивьен! Бедный мистер Марлоу!
На уборке мусора мы задержались, и я опоздала на последний школьный автобус.
Значит, придётся идти пешком в центр города, а оттуда ехать домой на обычном автобусе.
Солнечный свет, сиявший весь день, внезапно померк, стало холодно, как зимой. Я пожалела, что не съела приготовленный мамой тост, не захватила тёплую шапку и не поехала домой на машине в обычное время.
По дороге в сторону Сент-Дэвидской школы промчалась полицейская машина.
Дрожа от холода, я сдвинула лацканы пиджака на груди и втянула шею в плечи. Ветра почти не было, но мне казалось, что он дул вовсю. Холод забирался под воротник и в рукава. Температура явно резко упала, и колготки уже не спасали – ноги превратились в ледышки.
Пока я добралась до автобусной остановки, успела окоченеть.
Я достала телефон и написала маме, что поеду на следующем автобусе, но она не ответила.
Тогда я послала Надин фотку со своими замёрзшими ногами.
Она послала мне в ответ фотку своих ног в тапочках и лежащих на одеяле.
А я ей – фотку страшной тётки в розовом, которая тоже сидела на остановке.
А она мне – свою кошку.
А я ей – селфи, как я сижу, прислонившись головой к доске объявлений.
А она мне – тост с сыром.
Тут пришёл автобус, и мне пришлось ждать, пока толпа пассажиров с проездными не рассядется на удобные места.
Я села на заднее сиденье. Автобус запетлял по окраинам города. Я постепенно согревалась. Вот огни домов растворились вдали, и за окном потянулась ледяная пустошь.
Мы остановились в деревеньке Истон-Аббас. Старушка с тележкой медленно подошла к передней двери, вышла и через пару шагов исчезла в сумерках. Автобус тронулся и запрыгал по выбоинам извилистой дороги. Меня так швыряло туда-сюда на сиденье,
Я дождалась, пока автобус отправится в сторону Нижнего Марстона. Рёв двигателя стих, габаритные огни растворились вдали. Я подняла воротник и побежала вдоль домов, а потом прямо по лужайке к воротам Блэкуотер-хаус. Фонари не горели, но я знала дорогу наизусть и прошла бы по ней даже в полной темноте. Ещё не стемнело – на западе над горизонтом пылал закат. Добежав до ворот, я набрала код, они заскрипели и открылись.
Заухала сова.
Я достала телефон и написала маме: «Заберёшь меня? Я у ворот!» Подсветка экрана слепила глаза.
Ответа не было. Я позвонила – и снова неудача: сразу включился автоответчик. Странно. Мама никогда не выключала телефон – из-за Ноа. Ему всё ещё нужно было, чтоб его держали за ручку, как пятилетку.
Наверно, она помогает ему с домашкой. Или повезла его пиджак в химчистку.
Я засунула телефон обратно во внутренний карман и на секунду остановилась, прислушиваясь: кругом раздавались потрескивание и хруст. Сначала я никак не могла понять, что это, но потом до меня дошло, что это – наверно, всё вокруг покрывается корочкой льда. Пиджак меня больше не согревал, как бы плотно я его ни запахивала. Карманы у него были фальшивые, так что я засунула ладони в рукава и прижала к груди. Получилась ледяная смирительная рубашка.
Справа виднелся костёр Коннора, и я встала прямо на пепел в надежде, что тлеющие угольки хоть немного меня согреют.
Не тут-то было.
Как же я жалела, что меня оставили после уроков. Могла бы, как обычно, поехать с мамой и Ноа на «мини», а теперь придётся всю аллею пройти пешком. Хотя – бросила я взгляд налево – можно срезать путь через буковую рощицу. Я отошла от костра и протиснулась сквозь живую изгородь, потом перелезла через бордюр из дёрна. Где-то тут должна быть тропинка.
Земля хрустела у меня под ногами. Я подняла взгляд: небо было ясным, уже мерцала первая звезда. Ночью будет очень-очень холодно.
Ветви кустов сомкнулись за спиной. Я попыталась сориентироваться по силуэтам деревьев на зеленовато-закатном фоне неба. Справа их было меньше, значит, тропинка к дому была там. Ветки хлестали по лицу и цеплялись за одежду. Я была практически уверена, что иду правильно, но я давно здесь не ходила – того и гляди, уткнусь в заросли ежевики. Последний раз я была здесь с Ноа – в один из «хороших» дней, когда мы ладили друг с другом. Я убедила его, что тут, в лесу за подъездной аллеей, водится привидение. Однажды ночью мы просидели тут в ожидании призрака несколько часов, а потом нас спугнул барсук, и мы с визгом бросились домой.