Преступление в поместье
Шрифт:
Он прикусил губу. Лицо его было совсем не таким весёлым, как голос. Я подумала, каково пришлось работникам – ведь их по очереди таскали на допросы.
Тай посмотрел на меня, виляя хвостом.
– Спасибо, – сказала я.
– Пойдём, Тай, пойдём, парень.
Из темноты раздался свист Дейва. Тай стоял на пороге и смотрел на меня.
– Иди, – сказала я. – Они тебя не обидят.
Тай принюхался и попятился.
– Ну-ну, парень, – Крис присел на корточки и ласково погладил Тая по голове.
Тай негромко чихнул, но наружу не вышел.
Дейв
– Дурная псина, – сказал он.
Таю Дейв никогда не нравился. И мне тоже. Было в нём что-то жуткое – наверно, потому, что он всегда молчал. Когда в детстве мы играли на лесопилке, он лишь хмуро смотрел на нас. Мама говорила, это потому, что на лесопилке играть опасно. А я считала, это потому, что Дейв не любит детей.
– Тай, иди, пожалуйста, – сказала я.
Но Тай не шевелился.
– Извини, Крис, не понимаю, в чём дело, может, его мигалки напугали. Я, наверно, с вами пойду, – сказала я, натягивая мамину тёплую куртку и резиновые сапоги. В последний момент я спохватилась и взяла ключи с фонариком.
– Ага, давай, если ты не против тоже немного поискать нашего парнишку. Мы тут ещё проверяем поместье, – Крис наклонился и потрепал Тая по ушам. – Глупая собака.
– Нет, конечно, я не против, – ответила я и натянула перчатки.
Дейв спустился по ступенькам.
– Потом ещё поговорим, – сказал он Крису, а затем пожелал мне доброй ночи.
Я заперла дверь и вышла за Крисом и Таем во двор. Крис свистнул, и из темноты выбежала его собака, Леди. Это была бордер-колли, настоящая пастушья собака, дрессированная и послушная. А Тай недрессированный, всё делает только по любви. Или по любви к еде.
Несколько минут мы шли спокойно и молчали. Тай носился вокруг нас кругами, Леди держалась поодаль. Полиция всё ещё возилась с «мини». Входная дверь была открыта, люди проходили туда-сюда, но кто именно, я не разглядела.
Крис открыл ворота в сад.
– Смотрим в оба, да?
– Да, – ответила я, хотя не была уверена, что хочу найти Ноа.
Под ногами вместо гравия захрустела заиндевевшая трава.
Над нами мерцали первые звёзды. Холод был лютый – уши даже под капюшоном заболели. Я посмотрела на Криса. Он огромный, почти в два раза выше меня, и выглядит очень надёжным. Я всегда думала, что он большой и верный, как ручной медведь, хоть мама и приговаривала: «В тихом омуте черти водятся». Я слышала, что раньше он дрался в пабах, но это, наверно, просто сплетни.
Он всегда был в моей жизни – прямо как река, за которой он следил.
Со стороны реки послышалось хлопанье – как будто птица взлетела, потом крылья захлопали прямо у нас над головами.
– Лебедь? – спросила я.
– Ага, – ответил Крис.
Мы пошли дальше. От одного из коттеджей потянуло дымком, запахло копчёной рыбой.
– Ты никогда не видела лебедей до приезда сюда, – заговорил Крис. – Помнишь, как вы с мамой приехали – прямо с самолёта из Сингапура?
Я
– Лебеди, лебеди, лебеди! Ты за ними погналась – и прямо в реку. Ничего не боялась.
– А из реки меня ты вытащил?
– Вас обоих, и тебя, и парнишку.
– Значит, тогда мы с ним ладили, – заметила я, пытаясь вспомнить те времена, когда мы с Ноа ещё дружили.
– Вроде того.
Мы завернули за угол сарая.
– Хотя, кажется, уже на следующий день вы мутузили друг друга, как заправские боксёры.
На самом деле это было четыре года спустя, когда нам было шесть. Ноа столкнул меня в реку, а потом обвинил в том, что я играла на берегу. Причём уже не в первый раз. Рассказывал, что это была моя идея, а он меня героически вытащил, хотя на самом деле он убежал, влез на дерево и хохотал оттуда, наблюдая, как я пытаюсь не утонуть. Я бросилась на него и колотила руками и ногами.
– Ты дал мне супа из термоса, потому что леди Б. так сильно отругала меня, что я не хотела идти домой.
Крис засмеялся.
– Никогда не видел, чтобы девочка так дралась. Ты здорово махала кулаками, – он остановился и вдохнул. – Если бы я вас не разнял, ты могла бы его покалечить.
Я приняла это за комплимент и улыбнулась про себя.
Мы прошли мимо высоких тисов, которые отмечали вход в сад, и тут он схватил меня за плечо и прошептал:
– Тихо! Ты слышала?
Я замерла и прислушалась, но ничего не услышала. Я таращилась в темноту, и в листве мне мерещились чьи-то лица.
Сейчас я нечасто сюда ходила, но раньше я много здесь гуляла с другими детьми из поместья. Была такая девочка по имени Дейзи и её младшие брат с сестрой, Себ и Молли, но их родители нашли работу садовниками в другом поместье, в Уэльсе. Здесь мы играли, но чаще дурачились на мелководье, искали сокровища – бутылки, пряжки, монетки, – шлёпали по ледяной прозрачной воде, по скользкому каменистому дну, а у наших ног ползали раки и проплывали мелкие пескари. Иногда мы плавали, и от холода перехватывало дыхание, а в жаркие дни мы прыгали на глубину прямо с моста, а потом с визгом выбегали на берег. Ноа в наших играх практически не участвовал. Наверно, ему не разрешали.
Я задрожала. Не та была погода, чтобы думать о холодной воде.
– Ты что-нибудь слышала? – переспросил Крис.
– Не-а, – ответила я.
– Наверно, кролик прошмыгнул, – сказал он.
Мы пошли дальше, я чувствовала напряжение. Кого он думал встретить? Ноа? Или кого-то чужого?
По шее у меня побежали мурашки, я затрясла головой. Тай остановился, принюхался и задрожал.
– Что, кого-то учуял? – пробормотал Крис.
Низко над горизонтом в голубовато-зелёном небе горела одинокая звезда; под ней темнели дымовые трубы главного дома. Мы прошли мимо оранжереи в сторону фруктового сада. Впереди чернели голые ветки. Я старалась не сходить с тропинки, но зацепилась капюшоном за ветки, так что пришлось пройти прямо по опавшим плодам, оставленным в траве для дроздов.